Солдаты эры Водолея

Его ранили в плечо, в грудь, но он не чувствовал боли. Ярость затмевала в нем все. Но герцог не замечал и того, как быстро редеют ряды его сподвижников в этой стихийной битве. И когда, перешагивая через трупы, он добрался до своих врагов, с ним оставалось не более тридцати человек, из которых с десяток оказалось ранено. Греки озверели не меньше латинян, решив прикончить проклятых захватчиков.

Тут герцога и встретил меч Александра Палеолога. Вествольф нанес сокрушительный удар, но молодой воин отбил его. Отбил и второй удар. И тут же ударил сам, рассеча на левой руке Вествольфа тунику и кольчугу. Взгляды их пересеклись — гнева и ярости обоих хватило бы на две армии!

— Кто ты?! — вновь нападая на противника, гневно спросил Вествольф. — Почему мешаешь мне?!

— Я тот, кто всегда будет стоять у тебя на пути! — прорычал в ответ Александр. Он пытался дотянуться мечом до лица противника — ослепить его. Уже то и дело отступал раненый Вествольф. — Всегда! — повторил Александр.

Перелом в сражении произошел. Латинян теснили новые отряды греков — они подоспели только что. Крестоносцам оставалось только одно — отступить, бегством спасать свою жизнь.

— Я все равно отыщу его! — рычал Вествольф, которого все дальше теснили от Александра вооруженные византийцы. — Возьму! А еще — я убью тебя!

— Буду ждать! — крикнул в ответ Александр.

Уже через полчаса, скрипя снастями, корабль, названный в честь племянницы Константина Борея — «Таис», уходил на всех парусах от полыхающего Константинополя в сторону крепости Вара.

Стоя на корме, держась за борта и глядя на огонь, Александр Палеолог еще не знал, что в эти дни выгорит три четверти столицы Византии, погибнут тысячи граждан, что пожар вызовет бунт черни, а императоры, отец и сын, окажутся прокляты своим народом.

Но об этом знал другой человек — Вадим Александрович Арсеньев…

2

…Вадим открыл глаза.

— У него и впрямь страшное лицо — у этого герцога, — прошептал он, приходя в себя уже в Дымове, в номере гостиницы, где остановился Константин Остберг, Катарина и телохранитель Андрэос. — Оно все точно из пламени — из адского пламени…

Через полчаса, поговорив по телефону, Вадим сказал магу, Катарине и Паше:

— Мне надо проведать Дронова. Позвонили из больницы, сказали, что он хочет видеть меня.

Вадим поймал мотор, но по дороге то и дело мысленно возвращался к только что пережитому. Он оказался в гуще великих и страшных событий. Да, он-то знал, что последует дальше! Отца и сына Ангелов посадят в темницу и скоро там удавят, в столице учредится двоевластие — Константинополем станут управлять два новых императора: от знати — Алексей Дука, от толпы — Никола Канава. Первый одолеет второго, и Канаву тоже задушат. Крестоносцы начнут штурм города. Дука сбежит с последним добром. Когда крестоносцы перемахнут через стену, то будут всю ночь жечь костры и готовиться к решающей схватке. Но утром поймут — боя не будет. Потеряв волю к победе, греки сдадут свой город. Никто не выйдет на улицу! Константинополь предоставит франкам Бонифация Монферратского и венецианцам Энрико Дандоло начать самый великий и кровавый грабеж за всю историю Европы. А вскоре и сама Византия прекратит свое существование и станет Латинской империей…

Об этом и размышлял Вадим, входя в больницу. Ему выдали белый халат, заставили переобуться. У палаты по требованию медсестры он отключил сотовый.

Дронов лежал под капельницей — такой огромный и такой беспомощный.

— Аристарх Иванович…

Силач тяжело открыл глаза, присмотрелся, узнав Вадима, улыбнулся:

— Здравствуйте, доктор.

Арсеньев и впрямь походил в этом халате на врача. Улыбнулся и Вадим:

— Добрый день, пациент. Как себя чувствуете?

Одна могучая рука была у Дронова на перевязи, пальцами другой он сжал кулак, выставил вверх большой палец.

— Ну и слава богу, — облегченно вздохнул Вадим.

— Подставь стул и сядь, — тихо сказал Дронов.

Вадим выполнял его указание.

— Кто она? — едва он сел, спросил старый атлет.

Вадим покачал головой:

— Долгий разговор…

— А у меня времени, как ты успел заметить, вагон и маленькая тележка.

Вадим утвердительно кивал.

— А силы слушать у вас есть? — спросил он.

— Ты же мне не гири предлагаешь таскать, верно?

— Верно, — согласился Вадим.

— Тогда говори.

И Вадим, немного сбивчиво, но стал говорить. Вкратце он рассказал обо всем — и о путешествиях в другую жизнь, и о мальчике Иване из далекого Ермаковска, и о замке Волчье логово в северном краю, и о врагах, что идут по следу, в том числе о ведьме Матильде…

Дронов слушал его с мрачным выражением лица. А когда Вадим договорил, поднял на него глаза:

— А еще меня с рассказами о другом мире чудаком считают! Мой Хазарский полуостров твоим путешествиям и в подметки не годится!

Вадим усмехнулся:

— Странная история, верно. — Он посмотрел в глаза силача. — Только пусть та ее часть, ну, постельная, с Долли, останется между нами, хорошо? Не хочу, чтобы Остберг и остальные узнали об этом…

— Ладно, развратник, — нашел в себе силы усмехнуться Дронов. — Идет. Ты мне лучше скажи другое…

— Да?

— Они не остановятся?

Вадим отрицательно покачал головой:

— Уверен в этом.