Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

В дальнейшем, вплоть до эллинистического времени, в свидетельствах о военной истории Греции мы имеем лишь единичные указания на сознательно поощряемое или спонтанно возникающее среди воинов состязание в храбрости. Так, Полиэн (III. 9. 31) сообщает, что Ификрат обещал перед боем особую награду (ἄθλον) тому, кто отличится мужеством (τῷ ἀριστεύσαντι) среди представителей различных родов войск. Полибий в рассказе о битве ахеян против Клеомена в 221 г. до н. э. (II. 69. 4) пишет, что с обеих сторон была обнаружена замечательная храбрость, так как отдельные воины и целые отряды соревновались друг с другом в доблести, желая отличиться на виду у царей и войск. Сильно развитый состязательный дух был, без сомнения, присущ войску Александра Македонского. Александр побуждал воинов к состязанию в храбрости прежде всего собственным примером, первым устремляясь навстречу опасностям и разделяя с подчиненными все тяготы и труды (например, Plut. Alex. 40; Curt. III. 6. 19; IV. 14. 6; VIII. 4. 10). В некоторых описаниях Восточного похода соревнование в воинской выучке и боевой отваге разворачивается и поощряется почти в буквальном соответствии с предписаниями Ксенофонта (Curt. V. 2. 3–5; Arr. Anab. Alex. II. 7. 7; 10. 2 и 7; II. 18. 4; 27.6; VII. 23. 5). Однако практику македонского войска вряд ли можно считать показательной для всего греческого мира.

В целом же можно отметить, что в военных традициях эллинов агональный дух не получил столь всеобъемлющего, систематического развития, как в сфере атлетики[1042]или художественного творчества. Показателем этого может служить не только сравнительная редкость соответствующих эпизодов, но и тот факт, что у греков так и не сформировалась развитая система военных наград и почестей. Многие глубокие мысли Ксенофонта на этот счет не получили должного практического воплощения. Возможно, такое положение дел связано с тем, что сама идея награждения отдельного бойца за доблесть чужда фаланговому строю[1043]. Так или иначе, следует согласиться с В.К. Притчеттом, поддержавшим вывод В. Роуза о том, что в IV–III вв. до н. э. военный дух у эллинов уступает место растущему интересу к интеллектуальной и художественной сферам[1044]. В Древнем Риме, как и в Греции, состязательность, несомненно, относилась к исходным нормативным установкам коллективной морали, в том числе воинской этики[1045]. Но при этом сразу бросается в глаза гораздо большее, чем у греков, разнообразие и выразительность проявлений состязательного духа римлян именно в военной сфере. Судя по соответствующим свидетельствам источников, насыщенным «агональной» лексикой и эпизодами, ревностное состязание в доблести и славе среди римских военных имело поистине всеохватывающий характер[1046].

Очевидно, без состязательности не обходилась прежде всего такая область военной жизни, как обучение и подготовка войск. Она была у римлян тщательно разработана и всегда пользовалась особым вниманием[1047]. Воинские упражнения считались почтенным, достойным римлянина занятием, в противоположность греческому пристрастию к палестрам и гимнасиям[1048]. В самом Риме местом таких упражнений, как известно, служило Марсово поле. Образцом и примером в воинских упражнениях нередко являлся сам военачальник, поощрявший таким образом соревновательный дух в своих солдатах. Император Адриан, сделавший в новых военно-политических условиях принципиальную ставку на постоянную и тщательную подготовку войск[1049], стимулировал усердие солдат не только почестями и наказаниями, но и воздействовал «примером собственной доблести» (exemplo… virtutis suae), лично участвуя в военных учениях и трудах (SHA. Hadr. 10. 4; Dio Cass. LXIX. 9. 3–4; Fronto. Princ. Hist. 14). О том, что эти усилия не пропали даром и боевая выучка воинов достигала высочайшего уровня, может свидетельствовать известная стихотворная эпитафия воину Сорану из батавской когорты, который был удостоен Адрианом первенства за то, что переплыл через Дунай в полных доспехах и отличался исключительной меткостью в стрельбе из лука и метании копья. Надпись завершается примечательным призывом последовать его подвигам[1050]. Вполне вероятно, что римские командиры, подобно Киру, Агесилаю или Александру Великому, прекрасно понимали, что воины охотнее занимаются на учениях, когда между ними возникает соревнование, и поэтому устраивали состязания по всем видам боевой выучки. В этом контексте интересно свидетельство Арриана о том, что шлемы всадников имели различные украшения в зависимости от ранга воина или его искусства владеть конем[1051].