В период империи право быть награжденными dona имели только воины, являвшиеся римскими гражданами. Это, по мнению А. фон Домашевского, связано с тем, что только cives Romani в представлении римлян обладали virtus и honos[1134]
. Правда, среди эпиграфических свидетельств имеются 4 очевидных и 3 возможных случая получения dona militaria солдатами вспомогательных войск (почти все они относятся ко времени Флавиев), но среди них только одно несомненно принадлежит солдату-перегрину – Антиоху, всаднику из алы парфян и арабов (датируется, вероятно, временем Тиберия)[1135]. В период республики такого различия, видимо, не существовало. Оно появилось, скорее всего, в связи с интеграцией auxilia в римскую армию в качестве регулярного рода войск[1136]. В то же время воины-перегрины могли награждаться dona militaria коллективно, целым подразделением, получая почетное наименование либо по названию награды (например, torquata или armillata)[1137], либо в честь императора, иногда со специальным указанием «за доблесть»[1138]. В качестве награды за доблесть перегринские формирования могли получать также римское гражданство в индивидуальном и коллективном порядке[1139]. Следует согласиться с выводом Максфилд о том, что предоставление римского гражданства перегринам по эдикту Каракаллы 212 г. отнюдь не случайно совпадает по времени с исчезновением упоминания dona в эпиграфике. Именно при Каракалле, по всей видимости, сходит на нет практика награждения традиционными знаками отличия[1140]. Теперь вместо них все чаще используются более «практичные» формы поощрения: денежные выплаты (praemia nummaria), увеличение пайка, повышение в чине и т. п.[1141]В III–IV вв. широкое распространение получают разного рода ценные подарки: фибулы, геммы, золотые медальоны с легендами типа gloria (virtus, concordia, fides) exercitus (militum)[1142]. Очевидно, среди факторов, обусловивших упадок системы dona militaria не последнюю роль сыграла деградация традиционных ценностных ориентаций среди солдат римской армии в позднеримский период. Впрочем, эта деградация имела место и раньше. Так, после свержения и убийства Гальбы 120 человек подали Отону прошение о награде за участие в этом деле. К чести Вителлия, он потом по этим запискам всех их разыскал и казнил (Suet. Vitel. 10. 1; Plut. Galba. 27). Показателен, впрочем, сам факт столь массового отступления от той нормы, на которую обратил в свое время внимание Полибий (VI. 37. 10): у римлян позором считалось ложно приписать себе доблестный подвиг ради получения отличия.Говоря о нормативных ценностных ориентациях, следует прежде всего выделить принцип неразрывной связи воинских отличий и чести с реально проявленной доблестью, поощрение которой и было главной целью наград (Polyb. VI. 39. 8). В надписях рядовых и офицеров при упоминании наград и повышений нередко используются выражения ob virtutem, virtutis causa. Например, в надписи на надгробии префекта VII когорты галлов Г. Юлия Коринфиана, похороненного в Апуле (Дакия), говорится, что императоры наградили его за доблесть: ob virtutem suam sacratissimi imper(atores) coronam muralem hastam puram et vex[il] lum argent(um) insignem dederunt (CIL III 1193 = ILS, 2746). Один знаменосец получил свои награды ob virtutes (СIL V 7495 = ILS, 2337). В некоторых надписях, как в надписи Вибия Галла, встречается формула honoris virtutisque causa (например, CIL III 14187 = ILS, 4081; ILS, 2663). В надписях офицеров наряду с формулой ob virtutem используется также выражение ob res prospere gestas или ob victoriam[1143]
. Тит Аврелий Флавин, примипиляр и princeps ordinis колонии Ulpia Oescus в Мезии, был удостоен Каракаллой награды в 75 тысяч сестерциев и получил повышение в чине (gradum promotionis) за вдохновенную доблесть, проявленную против враждебных карпов и за блестящие и энергичные действия: [ob] alacritatem virtu[tis adv] ersus hostes Ca[rpos] (или, согласно другому предложенному чтению, Ce[nnos]) et res prospere et va[lide ges] tas (CIL III 14416 = ILS, 7178 + АЕ 1961, 208; cp.: CIL III 14 416 = AE 1900, 155 = ILS, 7178; AE 1972, 548). Примипила Бузидия император Август удостоил почетных назначений на блистательнейшие всаднические должности и за проявленное усердие на различных военных постах даровал гражданство его детям и потомкам (CIL IX 335; cp.: X 3903; ILS, 2666).