Солдаты Вермахта. Подлинные свидетельства боев, страданий и смерти

Политическая позиция на практике никогда не получала того значения, которого желал Гитлер для создания «нового» национал-социалистического солдата. Почти как заклинание постоянно повторялось требование национал- социалистической организации войск, сплава политических и военных ценностей, и тем интенсивнее, чем ближе надвигался конец войны. Это представление ни в коем случае не ограничивалось политическим руководством, Так, командир 529-го гренадерского полка Рудольф Хюбнер писал в мае 1943 года: «Идеальной целью является гордый, сознающий кровь и честь, жесткий, решительный, лучшим образом подготовленный по всем военным дисциплинам штурмовой солдат, который в подлинно германской верности почитает своего фюрера и верховного главнокомандующего, который живет в мире Адольфа Гитлера и находящий смысл своего существования и последнее поощрение в глубоко прочувствованном германском жертвенном смысле ради германско- немецкого народа» [134].

В национал-социалистической пропаганде образ национал-социалистического героического бойца, естественно, особо выделялся. «Сражающийся здесь немецкий солдат вырастает над самим собой и борется так, как приказал фюрер: в фанатичной борьбе до последнего человека» [135], писала «Дойче альгемайне цайтунг» 16 января 1942 года. А десятью месяцами позже говорилось: «Человек на фронте — не только солдат, постоянно обращающий на себя внимание своими мужественными добродетелями, он — умом и сердцем является политическим борцом в новой Европе» [136]. И чем дольше длилась война, тем больше взывалось к политическому: «Как ни в одном из прежних поколений немецких солдат, в современном немецком солдате политическое слилось воедино с военным» [137]. Официальные сводки Вермахта все же вопреки этому имели другой почерк. Еще в 1944 году подвиги солдат описывались определениями директив 1943 года. Речь шла об «особой храбрости», «стойкости», «образцовой твердости», «лихости», «непоколебимом боевом духе», «молодецкой атаке», «ожесточенном рукопашном бое», «упорной выдержке в зачастую почти безысходной обстановке» [138]. И хотя Гитлер в своих директивах на ведение войны постоянно писал о «фанатичной воле к победе», о «священной ненависти» по отношению к врагу и о «беспощадной борьбе» [139], ничего из этого в сводках Вермахта почти не находится. Здесь толкуется граница определенно национал-социалистического переформирования военной относительной рамки.