Соленая тропа

– Как тебе кажется, у тебя тепловой удар или ты просто устал?

– Я хочу домой, лечь в кровать и никогда не просыпаться.

Я легла в траву рядом с ним, уставившись в небо. Даже не думай. Не смей впускать эту мысль в голову. Я села, отыскала свои очки и раскрыла карту Пэдди.

– Мы почти дошли до маленькой низины, по-моему, она называется Пепперкомб. Там есть ручей и деревья, мы сможем укрыться от жары. Ты немного охладишься, и тебе станет лучше. – Я чувствовала, как под палящим зноем из моего тела испаряется вся жидкость, превращая меня в пергамент. Оставаться на месте было нельзя.

– Я не могу.

– Тогда я пока оставлю свой рюкзак здесь, а сама схожу и разведаю, что там.

Я оставила Мота лежать на земле. Без рюкзака на спине мне показалось, что у меня в ботинках пружины, а к плечам привязаны воздушные шарики, но из-за тревоги я не могла даже порадоваться этому ощущению. Только бы это была неправда. Только бы ему не стало хуже, ну пожалуйста. Пусть окажется, что он просто перегрелся.

В низинке росли деревья и кустарник, узкой зеленой полосой уходя к морю. На дне журчал ручей. Нагнувшись к своему прозрачному спасению, я плескала ледяную воду в пылающее лицо, удивляясь, что кожа не шипит. Раз за разом я набирала полные пригоршни и пила, и только потом, наполнив до краев двухлитровую бутылку, отправилась обратно на холм.

– Ты должен спуститься. Под деревьями прохладно, тебе сразу станет легче. Всего через полчаса сработают обеззараживающие таблетки, и ты сможешь напиться. – Я не стала уточнять, что сама выпила пол-литра, даже не вспомнив о бактериях.

Остаток дня мы продремали в зеленой тени. Разбудил нас черный комок шерсти, с разбегу прыгнувший в воду, – а за ним вслед еще пятеро таких же.

– Вот молодцы, прыгайте в воду, ребятки, остудитесь. – Владельцы своры спаниелей стояли на мостике – в походной одежде со множеством карманов, в шляпах и с палками для ходьбы. Как хорошо, что я заранее наполнила бутылки.

– Здравствуйте! Какой чудесный день. Похоже, вы идете издалека?

– Сегодня не особо, слишком жарко.

– Да, тепло. А куда держите путь?

– В Лендс-Энд, – выговорить «Пул» я по-прежнему не могла. Сама мысль о Пуле казалась смехотворной.

– Лендс-Энд? А, Лендс-Энд, – бодрый высокий мужчина посмотрел на свою спутницу и кивнул. – Я слыхал, что вы можете объявиться в здешних местах. Сами мы из Южного Девона; завтра уже едем домой, так что, к сожалению, не сможем прийти вас послушать. К сожалению. Ну что же, нам пора, надеюсь, ваше путешествие окажется прибыльным. Пойдемте, ребятки!

Черная волна разом схлынула с ручья и помчалась по дороге по направлению вглубь полуострова.

– Прибыльным? Путешествие? Ну и странные здесь люди.

– Это точно. Пойдем спустимся на пляж – под деревьями становится холодно.

Я тут же пожалела о решении сойти с тропы, потому что спуск к пляжу оказался крутым, а это означало, что нас неминуемо ожидает такой же крутой подъем.

Пляж, усыпанный гладкой, отполированной морем галькой, находился прямо над уходившим в воду черным языком. Мы сидели в тени каких-то чахлых кустиков, прячась от вечернего, но все еще жгучего солнца, и наслаждались тем, как нагретые камни успокаивают ноющие мышцы. Море покачивалось, гладкое, как сироп, будто каждый раз чуть задумывалось перед неизбежным возвращением на берег. Мота била дрожь, он весь горел, у него болели суставы, к тому же его тошнило.

– Что, если это конец, вдруг я умираю?

– Ты не умираешь; это, наверное, тепловой удар. В любом случае, у тебя не такая болезнь, чтобы днем тебе вдруг резко стало плохо, а к чаю ты уже умер.

Зная, что тьма непременно придет, что она затаилась и дожидается своего часа, Мот был в постоянном напряжении: любой шорох в траве мог означать приближение врага. Мы оба знали, что не нужно ждать сюрпризов, что нам предстоит долгое и медленное угасание, прежде чем придет конец. Но мы все равно нервничали.