Соленая тропа

Каменный дом, красивый, как с рекламного проспекта, стоял у ручья в окружении фруктовых деревьев, в прохладном зеленом оазисе. Мы разбили палатку под яблонями, на идеальном ровнехоньком газоне.

– Зайдите, примите душ. А я налью вам пива.

Войдя в прохладный дом, я ощутила его возраст, и сердце у меня екнуло. Широкие стены, низкие темные балки, открытые камины: я как будто вошла к себе домой. Не думай об этом, нельзя об этом думать. Почти физическим усилием я оттолкнула чувство утраты куда подальше.

– Душ вон там, вход через заднее крыльцо. А потом приходите знакомиться с девочками.

Я выпила, наверное, несколько литров воды прямо из-под крана, а потом еще долго стояла под душем, широко раскрыв рот. Раз за разом я намыливала голову дорогим шампунем, а с нее все текла мутная, бурая вода. Потом я намазала волосы кондиционером – впервые за несколько недель. Не то чтобы это сильно сказалось на моем внешнем виде: в большом зеркале над раковиной я по-прежнему выглядела весьма потрепанной.

На кухне нас ждали три красивые молодые женщины. Увидев их, я вдруг очень остро ощутила, что потеряла не только свой дом. Я по очереди поздоровалась с каждой за руку: с удивительно высокой женщиной с вьющимися волосами, женой Гранта; затем с безупречно причесанной няней с кожей цвета слоновой кости; и наконец, с невесомым светловолосым созданием, личной помощницей хозяина. Стоя на холодной плитке, я чувствовала себя неухоженной пятидесятилетней женщиной с лохматыми волосами и лицом цвета вареного рака. Грант, стоя у стола в своих белых носках, открывал пиво. Что здесь делают эти роскошные молодые женщины? Он перехватил мой взгляд, поднял брови и разлил пиво по стаканам.

Ассистентка взяла Мота под локоток и подвела к столу, где положила ему на тарелку внушительную порцию лазаньи. Я пила пиво. Вообще-то я ненавижу пиво, но это было самое вкусное, что я пила в своей жизни. Потом я запила его графином ледяной воды, а Мот как раз взялся за третью бутылку. Пока остальные разговаривали, я торопливо проглотила свою лазанью, гору салата и половину стоявшего на столе хлеба, а когда мне предложили добавки, с готовностью согласилась.

Окутав Мота облаком светлых волос, помощница Гранта положила руки ему на плечи и начала массировать.

– До того, как меня переманил к себе Грант, я была физиотерапевтом. Хотите массаж? Я чувствую, что у вас очень напряженные плечи.

В секунду Мот оказался на диване в соседней комнате, а я принялась за новую порцию лазаньи.

– Расскажите мне о себе, Грант.

Должно же в нашем хозяине быть что-то особенное? Очень скоро я выяснила что. Он рассказал мне, как подростком ушел из дома с рюкзаком, чтобы пешком пройти всю Европу. Перебивался как мог, имея в кармане только кусок хлеба и сыра, пока не добрался до Италии. Там он оказался на винодельне, где прожил несколько лет, ночуя в сарае или под открытым небом, изучая виноделие. Наконец, узнав все, что ему было нужно, он вернулся домой и занялся импортом тех вин, которые пробовал в путешествиях. Он торговал из заброшенного склада, пока не стал мультимиллионером, и вот тогда уже вокруг него собрались все те великолепные женщины, которыми он был окружен, – привлеченные, разумеется, качеством его винного погреба.

Жена встала, чтобы выйти из комнаты.

– Не обращайте на него внимания. На самом деле он изучал вино на вечерних курсах, а потом отец устроил его на работу к знакомому торговцу винами.

Грант посмотрел ей вслед и закатил глаза.

– Когда выйду на пенсию, буду писать. Уверен, из меня выйдет отличный писатель. Хороший ведь рассказ получился, да? Думаю, что Мот – раз уж он решил так себя называть в этой поездке – мог бы его использовать. Это для него отличный материал, как вы считаете?