Соленое лето (СИ)

- Почему же?  Оно всем доступно, - раздраженно проговорила Наташа. – Даже Дарька наверняка этого не избежала, страдает втихомолку о ком-нибудь. И я не камень. Более того тебе скажу, Вася – любит, и умеет любить, и способен на многое во имя любви. Но вот отчасти из-за его любви, я и  презрела это чувство. Не потому, что я его презираю. Это не так. Дело не в этом, а в великой спекуляции, построенной на любви.  На необходимом всем этим Васям, Дашам и прочим чувстве. Ведь тысячи лет люди создают себе капиталы, славу и почти все это – на необходимости любить и быть любимыми. Творчество – говорит, пишет, слагает стихи и музыку, рождает великие полотна – и все это – про любовь и ее последствия. Ведь если нет любви -  о чем писать? Чем дышать? И вот, чтобы заработать себе на хлеб,  одежду и любовницу, это заметь - на любовницу, мастер слова вворачивает в действие потребность, удовлетворенную или нет – зависит от жанра – потребность любви. Давит на жалость, стыд, горечь, радость, и достигает порой ошеломляющего результата. Но это – спекуляция…

- Значит, искусство – спекуляция человеческими чувствами, по-твоему?

- Чувствами спекулируют все. А реклама? «Купи этот, именно этот шампунь, и будешь красива, будешь нравиться, будешь любима…» Ну и так далее. Любовь поработила человечество, лишила его свободы. Так как же теперь ее не презирать, тем более что без нее невозможно жить.

- Вот, - заговорил Антон. - Вот! Ты признала – жить невозможно. Так как же без нее живешь ты?

- Я не только без любви живу. Я вот даже поговорить не могу так. Не с кем.

          Антон улыбнулся: «Теперь есть…»

- О, к нам гости, - недовольно проговорила Наташа.

          К ним подходили Даша и Светка, которая теперь усиленно «дружила» с Дарьей, намереваясь породниться.

- Антон! - Радостно воскликнула Светка. - А я тебя на речку хотела звать, а ты уж и так тута.

          Антон не удостоил ее ответом.

- Как Васька? - Ехидно спросила Светка у Наташи.

- Жарко, - вместо ответа протянула Наташа. - Купаться будете? – обратилась она к Дарье.

- Надо окунуться, - тихо ответила Даша, робеющая под пристальным взглядом Антона. - Чего ты так смотришь? - Спросила она его.

- А ты чего не здороваешься? - Не смутился Антон.

- Разве? - Рассеянно спросила она. - Привет, если так.

- А ты окунешься? - Спросила Светка Антона.

- О! Я знаю, кого мы щас купать будем! - Засмеялся Антон, показывая на подходящего Мишку.

- Чего? - Спросил, подойдя, Мишка.

- Ты хмурый чего такой? - Спросил Антон.

- Да жарко просто…

- Антошечка, пойдем купаться, ну их, трепаться! - Настаивала Светка.

- Светка, - вдруг заговорила с жаром Наташа. - Тебе за мужиков еще космы не выдирали?

          Светка молчала, не совсем понимая Наташин вопрос.

- Выдерут, - пообещала ей последняя.

          Дарья с укором посмотрела на Наташу, Антон довольно улыбнулся.

- Ну вот, - проговорил Мишка. - Солнце скрылось. Теперь девчонки час будут его ждать. Помнишь, Тоха, -  обратился он к Антону. - Как они без солнца в воду лезть боялись?

- Да, зато теперь у нас Дашка первой купальный сезон открывает, чуть не в марте, - засмеялась Светка, а за ней и Наташа.

- Моржиха, что ли? - Усмехнулся Антон.

- Ну да там, - отмахнулась Дарья. – По весне свалилась в воду, белье полоскала, вот перестаралась.

- Ясно! Щас мы вас сами искупаем, и спрашивать никого не будем! - Засмеялся Антон. - Миха, хватай их!

          Это был жаркий, необыкновенно жаркий май…

* * *

          Постепенно в деревню стали стекаться  дачники, кто в отпуск, кто на все лето, кто на очередные выходные. Деревня начала заполняться, оживать…

          Дарья мыла окна и вспоминала, как, когда она была еще маленькой, одних только детей летом набиралось два десятка, да и на зиму деревня не вымирала. Потом  дома стали постепенно пустеть, заброшенные разрушались, а те, которые достались дачникам, оживали на короткий летний срок. Казалось, что теперь настали  последние года деревни, еще чуть-чуть, и заколотят окна последнего дома.  Раньше только в Богданово был магазин, клуб. Теперь – ничего. Продукты привозят так называемый «автолавки» - машины, набитые недешевым  (а куда деваться – взять больше негде) провиантом. Зарастают поля бурьяном да кустарником, фермы разбирают по кирпичику. И работать в деревне негде, и жить опасно. А если в грозу, не дай Бог, электричество отключат, то можно с керосиновой лампой и неделю просидеть, хорошо, если и керосин-то найдется.  Так и спивается потихоньку то, что осталось от деревни…

          Солнце клонилось к горизонту, и Дарья подумала, что после жаркого дня вода в речке должна быть теплой. Она бросила свое занятие и, прихватив полотенце, отправилась к Осуге. Почти напротив ее дома на берегу стоял заброшенный сарай, за которым было ее излюбленное место купания – дно там было песчаное, да и глубина подходящая.

          Когда Даша поравнялась с сараем, она услышала приглушенный шепот. Она без труда узнала голоса Наташи и Антона. На сей раз,  это не было простой беседой, они намеренно прятались от людских глаз…