Солги со мной

– Ребята, не прогуляться ли вам в парке? – предложила Тина.

Мальчишки встали, отодвигая стулья.

– Пол, ты с ними? – спросила Фиби ничего не выражающим голосом.

Я опешил. На что она намекает? Ставит меня на один уровень с желторотыми оболтусами?!

– Не уверена, что Пол любитель прогуляться, – вмешалась Элис.

– Ага, он больше любитель поваляться! – с издевкой добавил Луис.

Эндрю засмеялся, а я, повинуясь внезапному вдохновению, вскочил и бросился на Луиса.

– Ха-ха, очень смешно! – Я сделал этому неандертальцу шейный захват и несколько раз ткнул в бок, как будто мы с ним не разлей вода и это дружеское поддразнивание. Он вырвался и пошел к лестнице, потирая предплечье. Придурок!

Я подождал несколько секунд, пока захлопнется входная дверь, и только потом направился наверх в туалет.

На столе в коридоре стояла бутылка вина. Захотелось грохнуть ее прямо там, на черно-белых викторианских плитках пола. Вместо этого я взял со стола что-то маленькое, завернутое в тонкую оберточную бумагу. Подарок хозяйке дома. Похоже на мыло. Мой твидовый пиджак висел здесь же, на переполненной вешалке, и я спрятал мыло во внутренний карман. Вряд ли Элис вообще его заметила. Подарю маме.

Обернулся. На верхней ступеньке кухонной лестницы стояла Тина. Неужели видела? Нет, улыбается, но как будто против воли, и нервно то сплетает, то разводит пальцы.

– У тебя с Элис серьезно? Прости, я должна спросить.

Я помедлил мгновение.

– Конечно.

– В смысле, ты ее не обидишь?

Я насилу сдержался.

– Разумеется, нет.

Она сделала шаг вперед и схватила меня за рукав.

– Я знаю, что ты обычно… Ей, наверное, нужен не такой… Просто мы… Что бы ни произошло, как бы ни сложилось, пожалуйста, не делай ей больно!

Я отдал небольшой поклон, стиснув зубы и пряча раздражение за улыбкой.

– Смею заверить, мадам, намерения у меня самые благородные.

Она пристально посмотрела на меня и, как будто удовлетворенная увиденным, добавила:

– Извини, не стоило этого говорить. Просто Эндрю волнуется. Она заслуживает счастья.

– Ты тоже, – сказал я многозначительно, улыбнулся приятнейшей из улыбок и проследовал в туалет, надеясь, что смог ее растревожить.

Как они с Эндрю смеют меня судить? Я не собирался обижать Элис, а если бы и так – переживет! У нее дом, друзья и деньги, а у меня ничего!.. Я весь вечер дулся и в приступе ханжеского возмущения успешно придушил мысль о том, что Тина, быть может, права.

Глава 6

После того случая Греция занимала все мои мысли.

Я лежал на узкой кровати в материнском доме и изнемогал от обиды.

В соседском саду ребенок играл в детский теннис – мокрый мяч шлепал о пластмассовую ракетку, через два дома тявкал йоркширский терьер, у матери на всю катушку разглагольствовал по радио Саймон Майо. Я вспоминал события десятилетней давности. Совместное путешествие с Саффрон. Дешевая квартира на главной улице города, где сосредоточились ночные клубы («Зевс сведет тебя с ума»), бары у бассейнов и ирландские пабы; мигающие неоновые огни за окном, запах жареной рыбы и дизеля, тарахтение мопедов.

Мы купили билеты на водную экскурсию. Помню, капитан крепко хватал всех за руку, помогая подняться на борт. Палуба под ногами покачивалась, люди напирали. Помню чьи-то колени и головы, чей-то загорелый облезающий бюст. Холодную зеленую бутылку, трясущуюся у рта. И музыка, сиртаки, громкая, бренчащая и скрипучая, которую мы повезли с собой из города в море, восходящие звуки греческой гитары и потрясающая аквамариновая вода вдали от туристической накипи – прозрачные участки между темными скалами просматривались на шесть метров прямо до белого песчаного дна, где, поблескивая, носились стайки рыб.

Злополучный вечер, который я старался забыть, запомнился фрагментами: выпивка, ссора, Саффрон, норовящая разбить мне голову бутылкой, голые ноги другой женщины…

Я открыл глаза, и на меня навалилась комната родительского дома: упаковка супербольших салфеток, которую мать предусмотрительно оставила на столике у кровати; на стене, чуть высоковато, – три фотографии «Старого Шина» в рамочке; маленький бесполезный кованый камин, выкрашенный глянцевой белой краской, с паучником в подставке для дров.

Почему Элис не включает меня в свои планы? Я теперь ее мужчина. Почему я не еду на Пирос?

Обедая в воскресенье у Майкла, я только об этом и говорил.

– Неужели ты в самом деле туда хочешь? – Он приготовил в духовке курицу с овощами и теперь, стоя в своем воскресном обмундировании из треников и тапочек, соскребал со стенок жаропрочной стеклянной формы пригоревшие остатки. – Ты же не любишь уезжать из Лондона!

– Небольшой отдых пойдет на пользу.

Энн, плотная невзрачная жена Майкла, которая работала заместителем директора школы, возразила:

– Это семейное мероприятие. По определению, будут дети. – Махнула рукой в сторону сада, где ее двойняшки не могли поделить игрушечный трактор. – В твоем представлении – сущий ад!

– Они уже большие. Подростки. Три пацана и две девчонки, обеим семнадцать.

Майкл перестал колупать утятницу и воззрился на меня.

– В бикини, – добавил я.