Солярис

— Представляешь, когда мы делали поддержку, то Аня случайно наступила Саше на ногу и та потеряла туфлю. Я прямо видела, как она дугой летит в кулису, — засмеялась подруга.

— И что было дальше? — полюбопытствовала я.

— Она продолжила танцевать в одной!

Теперь пришла моя очередь смеяться.

— Жюри что-то сказали по этому поводу?

— Похвалили за то, что не растерялись.

— Это хорошо.

— Да, только вот мы знаем, что если бы Аня меньше налегала на еду, то была бы более поворотлива и грациозна. Она всё-лето ела одну только пиццу…

На этих словах мои глаза округлились от паники.

— Пицца! — с ужасом воскликнула я, оборачиваясь на подругу.

— Пицца! — крикнула Лина.

Через миг мы уже неслись на первый этаж, молясь о том, чтобы кухню не настиг пожар.

— Горит, — запищала брюнетка, когда мы влетели в комнату.

— Её еще можно спасти, — заметила я, склонившись к стеклу. Комната начала заполнятся тонким слоем дыма.

— Тогда доставай скорее, — она бросила мне пару варежек-прихваток. — Давай же!

Стараясь двигаться как можно быстрее, я натянула их и открыла духовой шкаф, в лицо полыхнуло гарью и жаром, да так, что щёки вмиг зарумянились. Не успела я вынуть противень наполовину, как раздался дверной звонок. Мы обе резко повернули головы в сторону коридора. Несколько секунд прошли в полной тишине, словно нас кто-то заморозил. Но затем Лина начала заливаться хохотом. Я не понимала, действительно ли ей так весело, либо это нервное.

— Я открою, — пропела она и бросилась к двери.

— Я…не…Лина! — только и крикнула я, хотя знала, что останавливать подругу также бесполезно, как и спорить с ней.

«Твою ж…!» — пронеслось в голове ругательство. Я быстро поставила пиццу на плиту, чтобы та остывала, вмиг избавилась от перчаток и поспешила в коридор. Стоило мне приблизиться, как я услышала голоса.

— Привет, я — Алек, — произнёс он в своей бархатной манере.

— Я знаю, — выпалила Лина, отчего моя рука взметнулась ко лбу. — То есть, я — Лина, приятно познакомиться.

— И мне.

— Привет, — вынырнула я из-за угла.

Ребята резко обернулись на меня, Алек замер.

— Я…э… — замямлил он, уставившись на мой наряд. Парень открыл рот и уже собрался что-то сказать, как внезапно передумал и снова закрыл его. Затем он невольно оттянул воротник своей черной рубашки, словно тот мешал ему дышать. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он очнулся и сказал: — Мы можем поговорить?

— Да, конечно, — ответила я, пытаясь сдержать улыбку.

— Ну я вас оставлю, — прощебетала Лина и направилась в сторону кухни.

Не успела она завернуть за угол, как я услышала самодовольное «Ес!», отчего мне захотелось смеяться еще больше. Так вот значит, как это работает. А что? Мне нравится!

— Присядем на крыльце? — предложила я.

— Хорошо, — неуверенно кивнул Алек, похоже, он всё еще приходил в себя.

Я быстро накинула на ноги тапочки и последовала за другом. Наше широкое крыльцо украшали десятки цветочных горшков, больших и маленьких, высоких и низких, были даже подвесные. Я медленно села на широкую лавочку, усеянную покрывалами и подушками, Алек опустился рядом.

— Прекрасно выглядишь, — выдал парень, и его взгляд опустился на мои голые ноги. Я посильнее запахнула кофту, защищаясь от прохладного ветра и призывая приятеля сосредоточиться.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Так зачем ты приехал?

От этих слов Алек напрягся и сделал глубокий вдох.

— Мы не сможем увидеться завтра.

— Понятно.

— И в ближайшее время не сможем, — серьёзно произнёс он.

Я взволнованно взглянула на парня. Что он имел в виду?

— Мне снова нужно уехать по делам, — пояснил Алек.

— Надолго? — нахмурилась я. Ну почему? Почему когда всё стало так хорошо? Неужели твой папа не справится один? Но я знала, что не справится. В этом и всё дело, если бы у Алека была возможность остаться, он сделал бы это — я уверена. Но он не мог.

— Недели на две, — напряженно сказал он. Я глубоко выдохнула.

— Немало.

— Знаю. Я постараюсь вырваться пораньше, но у меня это вряд ли получится.

Было видно, что он сам не в восторге от перспективы провести две недели по отдельности. Сейчас Алек терпеливо ждал моей реакции. Как я отнесусь к его словам? Начну ли ругаться? Может, просто расплачусь? Надую губы и топну ножкой? Ну что, давай Мила, реагируй, вперёд.

— Ничего страшного, — улыбнулась я — это всего две недели. Я всё понимаю.

Моя ладонь накрыла руку Алека, он крепко сжал её.

— Спасибо, я боялся, что ты сильно расстроишься.

О да, я расстроилась.

— Грустно конечно, но ничего не поделаешь. Это работа, ты должен помочь отцу с делами.

— Именно. А ты постарайся, пока меня не будет, не влипать во всякие неприятности, ладно?

— Не могу ничего обещать, — засмеялась я. — Ты просишь меня о невозможном.

— Что? — деланно возмутился он, а затем рассмеялся сам. — Сейчас я тебе покажу.

Алек быстро наклонился ко мне и начал щекотать, а я в свою очередь извивалась как змея.

— Прекрати, — мой хохот разносился по всей улице.

— Нет уж, так просто ты не отделаешься.

«Это мы еще посмотрим!» — мысленно скомандовала я и поцеловала его. Руки Алека в тот же миг перестали двигаться. Но стоило ему потянуться ближе, как я отстранилась.