Солнечная аллея

Зато вскоре, в обмен на оранжевый «монтеверди-люкс», младший братишка Мирьям снабдил Миху важной информацией: Мирьям записалась в танцевальную школу. И он, Миха, имел неосторожность разгласить эту информацию на площадке, вследствие чего Марио, Очкарик и Толстый на следующий же день записались в ту же школу. А Миха не решался — ведь он не умел танцевать.

— Чудак-человек, как раз потому и надо записаться! — наседал на него Марио. — Туда только те и идут, кто не умеет.

Разумеется, Михе не хотелось одному торчать на площадке, пока остальные вместе с Мирьям будут развлекаться в танцевальной школе. Но все равно — заставить себя записаться он не мог. Он уже и приходил несколько раз, даже прочел на доске объявлений, что учительницу зовут госпожа Шлоот, — но записаться не отваживался. Однако он заприметил, что с лестничной площадки дома напротив окна школы просматриваются как на ладони, и как-то вечером, притаившись там, стал наблюдать за происходящим.

И вот что Миха увидел: примерно два десятка аккуратно причесанных кавалеров и примерно столько же принаряженных дам сидели друг против дружки на двух рядах стульев по обе стороны зала. Между ними простиралась танцплощадка, а на ней учительница что-то наставительно объясняла, держа в руках нож и вилку. Миха сообразил, что в танцевальной школе, выходит, не только танцам обучают, но и хорошим манерам. Миха считал, что манеры у него нормальные: руки перед едой моет и в рукав вроде тоже не сморкается.

Госпожа Шлоот, крашеная блондинка явно повышенной комплекции, на тонюсеньких шпильках, вела занятие в сопровождении двух молодых профессиональных танцоров в облегающих спортивных трико. До этого Миха ни разу в жизни голубых не видел, только слышал иногда, как про кого - то говорят: так, мол, и так, он голубенький. Сейчас, увидев этих двоих, Миха тотчас сообразил, что такое быть голубым. Про себя он их сразу «танцевальными голубками» окрестил.

Демонстрируя новый танец, госпожа Шлоот этих своих голубок постоянно меняла, производя с каждой лишь по нескольку танцевальных движений. При этом обнаружилось, что госпожа Шлоот и на тонюсеньких шпилечках более чем уверенно перемещает свои внушительные телеса. Пока она, в руках у одной из голубок, во всех подробностях объясняла очередной танец, Миха не без интереса наблюдал не только за ней, но и за второй голубкой, которая, оставаясь не у дел, упражнялась в испускании ревнивых взглядов.

Когда демонстрация заканчивалась, одна из голубок направлялась к музыкальному пульту и ставила новую пластинку. После чего всем полагалось занять исходное положение. То есть каждому кавалеру надлежало встать и, подойдя к даме, пригласить ее на танец. Михе в эту секунду стало ясно, что на занятиях в танцевальной школе он будет соприкасаться с Мирьям очень даже близко, и если у него будут холодные пальцы, влажные руки или, чего доброго, запах изо рта, скрыть это никак не удастся.

Покуда кавалеры с дамами разучивали новый танец, что со стороны выглядело смешно и нелепо, — ну точь-в-точь, как Миха себе это и раньше представлял, — госпожа Шлоот подправляла движения каждой пары в отдельности. Иногда голубки, разбив какую-нибудь пару, танцевали с каждым из партнеров, так сказать, в порядке наглядного практического примера. Помимо всего прочего это означало, что один из двадцати находящихся в зале мужчин танцевал с голубкой. Миха про себя решил, что это вообще зашизеть. Кстати, разбитые пары, соединившись вновь, танцевали ничуть не лучше прежнего. И как раз это Миха понимал прекрасно: заставь его с мужиком танцевать, он тоже будет как деревянный и от смущения ничего не усвоит.

После очередного танца по команде госпожи Шлоот состав пар менялся: кавалер передавал свою даму соседу. В итоге за одно занятие каждый из кавалеров сменял примерно двенадцать партнерш, включая танцевальных голубок. Когда занятие кончилось и Миха увидел, как все участники на выходе мирно прощаются и расходятся по домам, каждый в свою сторону, он решил, что уроки танцев, в конце концов, не так и страшны — и записался.