Солнечная лотерея

Из Дома тени город был виден как на ладони. К месту, где стояло здание, вела извилистая дорога, а весь окружающий его район был старательно ухожен: цветы и деревья, а также длинный деревянный забор, окружающий травянистый прямоугольник. Внутри прогуливались пациенты, другие сидели на скамейках и стульях, третьи лежали прямо на траве и отдыхали. Где–то в глубине здания работал доктор Мид – вероятно, в своем кабинете, забитом микроскопами, препаратами, рентгеновскими снимками и химическими реактивами.

Мэри сидела на корточках в небольшом углублении за кедрами – оттуда брали щебень для фундамента, когда строили Дом тени. Там, где она сидела, увидеть ее из Дома было нельзя – кедры и груды камней надежно скрывали девочку. Перед ней во все стороны простиралась долина, а вдали тянулась цепь голубовато–зеленых гор, подернутых туманной дымкой. Молчаливых, величественных.

– Говори, – сказала Мэри.

Придвинувшись ближе, она поудобнее устроилась на согнутых ногах и с интересом слушала, стараясь не пропустить ни слова.

– Это была чистая случайность. – Голос пчелы был едва слышен за порывами утреннего ветра. Она сидела на лепестке цветка возле самого уха Мэри. – Мы были на разведке и не знаем, как он там оказался. Он появился как–то вдруг, и мы сразу атаковали его. Жалко, что нас было мало – он редко выбирается так далеко. Он пересек границу.

Мэри глубоко задумалась. Ее длинные густые волосы поблескивали на солнце.

– Ты можешь сказать, что он там делал?

– Сомневаюсь. Он вызвал какую–то интерференцию вокруг дома, и мы не можем к нему приблизиться. Приходится полагаться на косвенные данные. Разумеется, не проверенные.

– Думаешь, он собирает силы? Или…

– Хуже. Похоже, он готовится к войне. Он наделал коробок разного размера. Во всем этом видна ирония судьбы: наши разведчики, которые туда полетели, погибли в зоне интерференции, а он собрал их тела и использует как корм. Это его веселит.

Мэри машинально вытянула ногу и раздавила ползущего к ней черного земляного паука.

– Знаю, – сказала она. – Когда я вчера прервала игру, он вылепил из моей глины големов. Это плохой знак. Он почувствовал, что добился превосходства, иначе не рискнул бы взять мою глину… ему известно, чем это грозит. Глина, использованная кем–то другим, ненадежна, я должна была оставить на ней какой–то след.

– Пожалуй, у него и вправду есть небольшое преимущество, – заметила пчела. – И все же он ударился в панику, когда мы его атаковали. Его по–прежнему можно уязвить, и он это знает.

Мэри сорвала стебелек и принялась задумчиво жевать его.

– Оба его голема пытались удрать, и одному это почти удалось. Он бежал прямо ко мне – я сидела в фургоне, – но не успел.

– А что это за человек? – спросила пчела. – Тот тип, что явился снаружи? Он единственный смог пройти через барьер. Думаешь, он подделка? Какая–нибудь проекция извне? Пока не видно, чтобы он вызвал какие–то перемены.

Мэри подняла на нее свои темные глаза.

– Пока нет, – подтвердила она. – Но, думаю, еще вызовет.

– Правда?

– Я в этом уверена. Если бы…

– Если бы что? – с интересом спросила пчела.

Глубоко задумавшись, Мэри оставила вопрос без ответа.

– Он в сложной ситуации, – буркнула она. – Он уже понял, что его воспоминания не совпадают с тем, что он здесь застал.

– Не совпадают?

– Конечно нет. Он отметил принципиальные изменения. В сущности, он помнит другой город с совершенно другими жителями. – Она убила еще одного маленького паука, который осторожно подбирался к ней, с минуту разглядывала его мертвое тело, затем добавила: – Он из тех людей, которые не успокоятся, пока не поймут, в чем дело.

– Это усложняет ситуацию, – пожаловалась пчела.

– Для кого? Для меня? – Мэри медленно встала и стряхнула траву с джинсов.

– Скорее для Питера. У него были такие большие планы.

Пчела снялась с лепестка и села на воротник рубашки Мэри.

– Наверное, он попытается что–то узнать от этого человека, – сказала она.

Мэри засмеялась.

– Конечно, попытается, – согласилась она. – Но узнает он мало – этот человек слишком растерян.

– И все же Питер попробует. Он неутомим, об этом говорит его стремление узнать все. Почти как пчела.

– Да, он неутомим, – согласилась Мэри, поднимаясь по склону к кедрам, – и в то же время слишком самоуверен. Он может потерять осторожность и плохо кончить. Стараясь узнать побольше, он может довести до того, что этот человек многое узнает сам. Думаю, он достаточно хитер и, что самое главное, должен узнать о себе все. Думаю, победа будет за ним.

Бартон убедился, что вокруг никого нет, остановился возле старомодного телефона и встал так, чтобы видеть коридор, а также все двери и лестницу в дальнем конце, и бросил в аппарат десятицентовик.

– Назовите номер, – произнес в трубке тонкий голос.

Он попросил соединить его с отелем «Кэлхаун» в Мартинсвилле, расстался еще с тремя монетами и после серии щелчков и просьб подождать услышал гудок.

– Отель «Кэлхаун», – произнес далекий голос. Заспанный мужчина медленно цедил слова.

– Я хочу поговорить с миссис Бартон из двести четвертого номера.

Очередная пауза, еще несколько щелчков. А потом…