Солнечная ртуть

Совесть, долг и одиночество. Желание стать хоть кому-нибудь нужным как человек, а не чудовище, боролось с ленью и упрямством. Агата слишком мала, о чём с ней говорить? Она дочь Железной королевы, и может оказаться такой же жестокой и неживой. При дворе слишком тесно, гранитные стены замка давят, а дым столицы угнетает. Лучше бы остаться здесь и прятаться в лесах, пока не придёт время поступить на службу под начальством Астор.

Он врал себе и знал, что на самом деле девочке так же одиноко, как и дракону. Как бы сложились их судьбы, прими тогда Эрид другое решение? Чуть меньше благородства, и Агате не к кому было бы обратиться за помощью в её безумных идеях. Переросла бы их, перебесилась, стала второй Сиеной. И никаких войн, никаких катаклизмов!

Но этого хотел Алонсо, он хотел, чтобы они встретились и подружились. Глупышка-принцесса обязана обретением друга-раба старому и неграмотному рыбаку.

А у Эрида же теперь нет никого, кроме неё.

***

Сначала всё было хорошо. Он принял приторную благодарность её высочества за чистую монету. Но уже во вторую встречу понял: Агата не так мила и наивна, какой её привыкли видеть. Она капризна и упряма, но всё-таки с доброй душой.

А вскоре обозначились проблемы: длительное пребывание во дворце и не самые разумные идеи наследницы. Лёгкое недомогание оборотня, которое он скрывал от всех, никак на ней не отражалось — Агата реагировала только на острую боль. Дракон мужественно переносил неприятные ощущения в плечах и улыбался торитт. А сам думал и качал головой. Все советы были как об стенку горох: с фанатичным блеском в глазах принцесса предлагала один безумный проект за другим. Иногда это забавляло. Но порой внушало чистый ужас.

Он до последнего отказывался видеть в Агате маленького тирана, и становился свидетелем её первых жестоких деяний. Дракон успокаивал себя тем, что и сам не ангел. Не стал бы им, даже без тех двух трупов в лесу. Так имеет ли он право осуждать выходки принцессы? Всё-таки оба они выросли в одиночестве и видели жестокость с юных лет. Девочка просто становилась той, кем её пытались воспитать.

Это стало понятно после случая с апельсином. Агате самой было неловко и стыдно. Она не хотела причинять боль, наносить обиду тому, кто был к ней так добр. Какая муха укусила принцессу, что из хитрого, но милого ребёнка она вдруг превратилась в карикатурное подобие Железной королевы?

О, Эрид знал, какая.

Что бы они с братом в очередной раз не поделили, но видимо после какой-то стычки Агата решила доказать всему миру — вернее, лишь себе одной — как может добиваться своего. Ей было важно продемонстрировать свою решительность и способность переступать некоторые моральные нормы, если этого потребует цель. В самом деле, правитель должен быть готов к такому.

Но вот дракон готов не оказался. С тех пор всё покатилось по наклонной.

***

— Лови!

Она сидела на другом конце стола и что-то вертела в руках. Когда это что-то, сверкая бесстыдно жизнерадостным оттенком оранжевого, покатилось по столу прямо в руки Эриду, он в недоумении спросил:

— И что мне с этим делать?

— Ешь!

Мужчина с брезгливостью смотрел на фрукт и с непониманием на принцессу. Должно быть, она решила его разыграть.

— Драконы не едят цитрусы. Забери свой апельсин, а лучше выброси куда подальше.

Он собирался оттолкнуть оранжевую гадость обратно в сторону Агаты, но она властным жестом остановила его.

— Ты не понял.

И вот тогда случилось небывалое прежде. Девчонка ему приказала.

— Считается, что драконы не могут ослушаться своих торитт. Но ты всегда отличался от остальных оборотней. Это здорово, я рада, что ты не такой как они. Особенно, что не такой как Нердал. Но настало время проверить, могу ли я тобой управлять. Ты только не обижайся, я… мне просто надо удостовериться. Поэтому, я не шучу: ешь! Таков мой приказ. Ерунда ведь сущая.

— Серьёзно?

Дальше последовало пространное объяснение, видимо, заранее заготовленное принцессой. Она по полочкам раскладывала, почему должна поступить именно так, а не иначе, обещала, что это в первый и в последний раз, и туманно намекала, что другие торитт обходятся со своими драконами куда более жестоко. В особенности её брат.

Чуть позже Эрид попытался выяснить, что именно этот избалованный, не признающий ничего, кроме развлечений, мальчишка потребовал от Варги. Она отказалась отвечать, но по яростной реакции драконши Эрид догадался. Ситуация была смешной, но прежде всего унизительной.

Однако в тот момент оборотню было совершенно плевать, что вытворяют остальные члены королевского семейства. Он не мог поверить своим ушам.

— При чём тут Пьер? С каких пор ты равняешься на своего туповатого братца?

— Я не ровняюсь! Просто хочу решить этот вопрос раз и навсегда: я не слабее его или кого-либо другого. Я могу стоять на своём.

— О. Это я вижу.