Читаем Солнечная сторона времени полностью

Относительно числовой имеется другая формулировка, которая вправе войти в определенную выше.

Бесконечность числовых значений лишь дополняет сказанное в силу своего фактического реального выражения.

<p>Глава 3. Определение, величина, составляемое</p>

Совершенство знаний требует от человека каких-либо умозаключений в прообразе существования того или иного тела или вида материи.

Именно это заставляет его прибегать к помощи словесного обозначения того или иного предмета.

Но слово еще не является его определением, как функции времени. Оно лишь частично отражает фактическую величину наличия.

Для более глубокого понимания и широкого употребления, человек применяет определение, то есть дословно обозначает суть назначения формы предмета, его вид и другое состояние.

Так вот, определение является не чем иным, как формой употребления любой ткани материи в жизненно важном процессе становления отдельного человека.

То есть, оно имеет чисто потребительское значение для самого человека. С точки зрения философии, этот термин обозначает нечто другое.

Он создает иную форму предназначения любой ткани материи в прообразе ее существования.

Определение – это величина познания любого человеческого уровня за весь период актосложений его ума.

То есть, определяя что-то, человек, классифицирующий себя, как соответствующий уровень развития, образно воссоздает в своем сознании все произошедшие с ним события, заключающиеся на каком-то однозначном выражении представленного вида материи.

Таким образом, само определение является чисто философическим продуктом развития человеческого ума, так как оно классифицирует себя только с внутренней стороны человеческого образа восприятия окружающего.

Внешнее же выражение того же является непосредственной величиной представленного вида материи.

Составляя какое-либо определение чему-нибудь /будь то процесс, действие, акт, предмет, существо и т.д./, человек облагает себя сразу двумя факторами силы восприятия.

Это внутренний фактор сопоставления и внешний – распознания.

Именно благодаря этому, он и классифицирует свой жизненный уровень, сопоставляя разницу между величиной и самим определением, то есть внешней и внутренней стороной данного объекта изучения, представленного в любой форме материи.

Таким образом, человек заранее классифицирует представленный вид материи и наделяет его каким-либо определением, выраженным только личной способностью к этому.

В силу этого процесса возникает, так называемое, поле дедукции, где соприкасаются непосредственно величина и само определение.

В это поле входят и другие элементы сопоставления, которые обозначаются как составляемые части.

Такой частью может быть любой вид существований материи.

Так вот, определение непосредственно зависит от составляющих этого поля дедукции, так как они прямо налагают свои свойства на человека.

Говоря более проще, при современном анализе нужно учитывать силу составляющих поля вашего анализа, так как она непосредственно на вас воздействует.

Что же касается самих величин, то их внешнее распознание откровенного воздействия не производит.

Значит, играет роль только сама суть составляющих определение, что, в свою очередь, говорит о том, что данные обозначения являются образно сочлененными с уровнем вашего внутреннего восприятия, не зависимо от вида самой материи.

Таким образом, мы пришли к выводу, что любое определение человеком может опровергаться составляющими поле его анализа или дедукции.

Что значит, следующее:

человек вполне подвержен выражению воли этих составляющих и вполне способен переподчинить свой уровень иному, входящему в его же поле дедукции.

Изо всего этого следует еще один вывод.

Определение способно самоискажаться в силу воздействия на него силы составляющих, способных к такому же определению.

Любое философическое учение предполагает собой фазу развития определений, позже перерастающих в классификационный уровень познаний человека.

Условно именуемые составлявшие и величины этих определений можно вполне отнести к тому же учению, если они способны самоналагаться на уровень выражения определений.

Таким образом, в философии нет разобщенных единичных структур.

Одна составляет другую и т.д. по возрастающей либо, наоборот, в сторону уменьшения, но, в любом случае, они взаимосопряжены между собой и составляют в общем единое целое.

Определение одним человеком является лишь самой маленькой частицей от общего и само собой слагается в общем числе их жизненного состава.

Таким образом, философическая основа образована, как результат слияний одиночных человеческих определений, в итоге составляющих единое и нераздельное.

Философические познания определяют степень выражения уровней развития в некотором несовершенстве ткани и материи.

Составляющие их определения игнорируют всякое восхождение вне ракурса общего поля владения тем или иным видом материального присутствия.

Чем выше величина определения – тем выше степень познания и тем ниже фактический уровень величины всякого присутствия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Признания египтолога. Утраченные библиотеки, исчезнувшие лабиринты и неожиданная правда под сводами пирамид в Саккаре
Признания египтолога. Утраченные библиотеки, исчезнувшие лабиринты и неожиданная правда под сводами пирамид в Саккаре

Знаменитый исследователь древних цивилизаций и самый известный в мире идеолог теории палеоконтакта, чьи книги переведены на 28 языков, рассказывает историю своего друга, египтолога Аделя, который оказался запертым на несколько дней в подземных помещениях ступенчатой пирамиды в Саккаре. Юноша пытался найти выход из-под земли, бродил по коридорам и камерам и видел «невозможные» вещи, о которых не знают даже профессиональные археологи, ведь история Египта, по словам Аделя, имеет две стороны: официальную и строго засекреченную, скрываемую от широкой общественности. Книга приоткрывает завесу над теми тайнами, с которыми Адель столкнулся в подземном лабиринте. Так, например, есть все основания полагать, что Великая пирамида Гизы была не чем иным, как гигантской библиотекой, созданной для людей будущего. Кто же на протяжении тысячелетий уничтожал хранившиеся в ней знания, ведь речь идет о миллионах книг? Фон Дэникен утверждает, что, будь у нас в распоряжении хотя бы одна тысячная из написанного людьми в древности, мы бы полностью изменили свое представление о прошлом человечества.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Эрих фон Дэникен

Исторические приключения / Научно-популярная литература / Образование и наука