Солнечное затмение

Я исполнил всё, что было предписано, и расположился за столом, положив автомат на колени. За столом уже дымился суп, стоит тарелка с солёными и свежими овощами, и тарелка с горячим лавашом. Суп был всё ещё неимоверно горячим и мне пришлось дуть на него, что давалось мне с трудом – так давно я не ел по-настоящему домашнюю пищу и так хотелось поскорее начать. Ещё мне интересно, где девушка, которая к нам подходила – она необыкновенно мила и приветлива, хотелось бы поблагодарить и её тоже! Да и что греха таить, хочется просто посмотреть на симпатичную молодую женщину, а по возможности и поговорить с ней. Хотя я даже не знаю, с чего это общение начать, я и вообще-то довольно стеснителен с девушками. Но девушки в зале не было. Возможно, это также связано и с особенностями менталитета и воспитания местных людей – возможно, незамужней девушке не положено находиться в одном помещении с посторонним мужчиной. Играет музыкальное радио – какая-то очередная новая поп-группа поёт какую-то совершенно новую песню, по крайней мере, для меня. Что-то про то, что «день уходящий не вернуть», и «не торопись пройти свой путь», вроде прислушался и нормально звучит, хорошо. Что за радио, интересно? Из развлекательных я знаю только «Европу плюс», но и на «Маяке» песни тоже включают. От нетерпения и голода я стал помешивать ложкой суп, чтобы он остыл побыстрее, и не успел приступить к обеду, как услышал, что к нашему перекрёстку подъезжает очередная боевая гусеничная машина – грохот её траков слышен в помещении. Я даже готов поручиться, что это именно наш третий экипаж БМП, застрявший позади, звук от неё тяжёлый, но не такой, всё же, как от танков. От одного сорокотонного танка Т-72 земля буквально дрожит на несколько сотен метров от него. Наконец, суп достаточно остыл, и я приступил к его поглощению. Какой же это суп! И жирный, и острый, и настоявшийся, с насыщенным вкусом – я дольше осознавал это, чем ел, ведь съел я его буквально за несколько минут.

Женщины тоже в зале не было, возможно у неё были дела «за кулисами», но только я закончил с супом, как она уже вышла из внутренних помещений с подносом, на котором также дымилось второе – жаркое из баранины с картофелем. Поблагодарив добрую женщину, я принялся за второе, как вдруг в кафе со всей своей обычной стремительностью ворвался наш снайпер Слава Мохов. Оглянувшись и не заметив хозяев (женщина опять растворилась в глубинах подсобных помещений), но разглядев меня, он деланно разинул рот и воскликнул:

– Вот так н'a тебе! Вот как вы тут устроились!

Я почему-то виновато развёл руками, приглашая его за стол. Он тотчас плюхнулся на стул напротив меня, так же, как и я, на колени положив свою снайперскую винтовку, и я смог его рассмотреть. Он был буквально чёрным от копоти: и форма, и лицо его – всё было чёрным, только зубы его белели, когда он открывал рот. Я предложил ему своё жарк'oе, но хозяйка вышла из подсобки, как из наблюдательного пункта, и сказала, что накормит столько солдат, сколько будет необходимо накормить. Слава пошёл умываться, а я – звать наш третий экипаж. Все явились тотчас же, а за моим столом для него уже стояли тарелки с первым, вторым и салатом, в корзинке добавились лаваши. Вскоре все расселись по два и стали обедать.

– А что с вашей машиной случилось? – спрашиваю Славу. – И почему ты такой чёрный?

– Да вообще не знаю, – отвечает он, быстро поедая харчо. – Что-то с подачей топлива неладно было, потом сами всё исправили. Ну, в смысле, Авдей с Бодровым всё исправили.

– А почему ты такой чёрный? – я повторил ещё один свой вопрос.

– Фил, ты что докопался? – начал нервничать Слава. – Мы все здесь чёрные от копоти.

– Ну, всё-таки не такие, как ты, – возразил я.

– Слушай, Фил, ты что нарываешься? – Слава был уже на грани взрыва. – Ложкой в лоб захотел?

Я промолчал и продолжил есть своё жаркое из баранины с картошкой.

– Там, представляешь, – через некоторое время сказал Слава (он уже совсем успокоился), – танкисты застряли.

– Это как?

– Да как, помнишь то место, где мы сломались? Перед солончаками?

– Конечно, помню, мы его объехали.

– Вот-вот, – продолжил он, отставляя пустую тарелку из-под супа и принимаясь за жаркое. – Только танкисты объезжать не стали, а поехали прямо через них, дорогу же видно было. И застряли один за другим все десять танков, некоторые аж по гусеницы закопались.

– Да уж, веселуха, – довольно невесело сказал я. – И что теперь?

– А что теперь? – переспросил он так, как будто ответ был очевиден (признаться, ответ действительно был очевиден). – Ремвзвод ждут. Сначала мы ждали, теперь вот они. Только если мы сами починились, то эти навряд ли сами выберутся.

– Ну, может, попробуют, – понадеялся я. – Брёвна для самовытаскивания ведь есть?

– Какие брёвна, Фил?! – чуть не закричал мой товарищ, что даже остальные повернулись на нас. – Ты этого просто не видел. Там у некоторых танков гусениц не видно – так залетели!

Я опять замолчал, ещё и потому что хозяйка принесла нам чай, а к нему – плюшки, свежие, горячие, политые сиропом. И так к каждому столу.