Солнечные пятна

— Нет, — тихо произносит Че, перемещая руку мне на плечо. — Моей бабушки тоже не стало внезапно, а именно на ней был завязан мой мир. Сколько бы я ни строил из себя борца с системой, приползая на бровях домой, она неизменно встречала меня с улыбкой, отпаивала чаем, укладывала спать. По-моему, пару раз даже свои добрые сказочки перед сном рассказывала. Она — единственная, кто всегда защищал и безоговорочно верил в меня. Потом, когда она умерла, я тоже начал искать Солнце. Искать того, кто станет новым центром моего мира.

Стоя в обнимку, мы молча разглядываем надпись — привет из далекого прошлого от того, кого больше нет. Че наклоняется, вырывает из трещины в асфальте чахлый цветок клевера и кладет его на имя моего брата.

— Тем, еще совпадение, — пораженно шепчу я. — Мы ведь оба думали, что нашли этого человека. Но ошиблись, как оказалось.

— И признать это было тяжело. Зато мы теперь знаем, что сможем вылезти из любого дерьма. — Он оборачивается и поправляет лямки рюкзака. — Вот так. Пошли развлекаться, Солнце!

— Вандализм? — хитро улыбаюсь, и Че подмигивает.

Глава 31

Там, на окраине лесопарка, где срублена часть деревьев, разрушается под натиском стихий расписанный матами и разноцветными тегами бетонный забор. За ним возвышается десятиэтажный заброшенный долгострой, который должен был стать областной больницей: об этом бодро рапортовали в информационных выпусках будущие коллеги Че, но по прошествии очередных выборов люди и фирмы, что занимались строительством, внезапно обанкротились и исчезли. В черных провалах окон серого монстра виднеются скелеты лестничных пролетов, стены с осколками кафеля.

Раньше здесь жили бомжи и малолетние наркоманы, на которых милиция регулярно устраивала облавы, городская молодежь приходила сюда выпить и уединиться — все это я знаю из рассказов одноклассниц. Однажды в катакомбах под зданием нашли труп, и народная тропа к этому месту потихоньку заросла.

— Это очень стремное место. — Шагая по разбитым плитам, местами продираясь через репейники, я жмусь ближе к Че и ежесекундно озираюсь.

— Это нормальное место, Солнце. Только представь: здесь, на многие километры вокруг, лишь мы с тобой живые, — цитирует он сказанные мной в ту темную странную ночь слова, оставаясь задумчивым и безмятежно спокойным. — И здесь нереальный вид с крыши.

Спотыкаюсь, в ужасе поднимаю на Че глаза:

— Я не полезу на крышу!

— Почему?

— Я боюсь высоты.

— Это я слышал. Но почему? — Вопрос ставит меня в тупик.

— Ну, — осторожно подбираю слова, сочиняя оправдания, но складно не выходит: — Мне нужно твердо стоять на земле, Че! Это вы высоко летаете…

— Мы? Кто это — мы? — Он сверлит меня взглядом.

— Вы… Ты. Неважно! — Я сдаюсь.

Десять этажей Че, крепко сжимая мою руку, поднимается по пыльным, загаженным ступеням. Зажмурившись, я пытаюсь справиться с боязнью высоты, неизвестности, незнакомой легкости и смертельной свободы. Он толкает плечом проржавевшую дверь чердака и, обхватив меня за талию, подсаживает к открытому люку. Крыша усеяна пустыми бутылками, в углублениях рубероида блестят лужи и песчинки.

Встаем рядом и молча любуемся открывшимся видом — лежащий внизу зеленый ковер из сосновых крон обрывается, сменяется бурыми пространствами выжженных полей, что тянутся до автомобильной развязки, петляющей в десятке километров отсюда у домиков пригородного поселка.

— А мое место силы здесь.

Че снимает рюкзак, бросает его на искрящуюся поверхность рубероида и садится, продолжая разглядывать странный пейзаж пронзительно зелеными глазами. Сесть рядом не решаюсь: на мне единственные новые джинсы, которые рассчитываю носить весь предстоящий учебный год. На миг померещился ядовитый смех Ви из сна-воспоминания.

Че находит мою ладонь, тянет за нее и настойчиво усаживает меня к себе на колени. Происходящее ошеломляет, тело не в силах его принять. Опускаю голову на грудь Че и пытаюсь перевести дух.

— Давно хотел спросить: почему ты Солнце? — слышу я его шепот. — То есть я знаю, почему называю тебя так, но откуда это вообще пошло?

— Не помню! — Пожимаю плечами и улыбаюсь. На самом деле я просто не хочу, чтобы он об этом знал.

Почти засыпая в теплых объятиях от нехватки кислорода (поверхностное дыхание не может его дать), почти не чувствуя пульса и не помня имени, я слежу за ползущими по небу обрывками туч — они лучше солнца. Кто-то по-настоящему хороший и любимый всем сердцем рядом — я без спроса взяла эти мгновения у вечности и, если потребуется, расплачусь за них жизнью.

— Таня, я ведь не все тебе сказал, — после долгого молчания раздается под моим ухом голос, и холодная иголка ужаса пронзает тело.

— О чем?

— Ты, возможно, думаешь, что я хотел выбить клин клином, что с моей стороны был какой-то расчет… — Че пару секунд собирается с мыслями и продолжает: — Но там, в ту ночь, в твоем месте силы, я просто поверил, что существуем только мы и никаких призраков между нами нет. Поэтому знай: я был с тобой. Я никому не мстил, даже не думал об этом. Я был с тобой.