Солнечные стрелы

* * *

М не сутки одиночества —

Кастальских вод глоток!
Необходим для творчества
Укромный уголок.

Чтоб мысли все растаяли

И стала даль – звонка,
Слетятся строфы стаями
Неспешно свысока.

Легко коснутся крыльями

Доверчивых страниц…
Расслышу без усилия
Легенды вещих птиц!

Из вечного молчания

Седых первооснов
Является звучание
Простых и ясных слов.

В них кто-то жить останется,

Бесплотный – до стиха…
Душе открыто таинство,
Когда она тиха.

* * *

Писать стихи на билетах,

Салфетках, рваных клочках,
В автобусе, за обедом —
До искр темных в зрачках.

Нестись за судьбой стрелою,

Всегда боясь – не успеть,
Терять сознанье порою,
Душой предчувствовать смерть.

Стремиться снова расслышать

В ушах знакомый звонок…
– Вся жизнь тому, кто запишет
Всего лишь несколько строк!

* * *

Строчки нижутся, как бисер.

Сумерки. Смотрю в окно.
Кто-то дальний бросил в выси
Бархатное полотно.

Ветер потревожил струнки,

Звуков расплелась канва,
В небе звездные рисунки
Засверкали, как слова,

Подчиняясь вечной власти

Во вселенском вечеру,
Точно одинокий Мастер
Начал с бисером игру,

Заплетая в тихом трансе

Смысл слов и звездный свет…
Так и дышат в резонансе
И Создатель, и Поэт.

* * *

Магистр на маскараде

Меня к служенью призвал:
Начало новой тетради —
Торжественный ритуал!

Что дальше грядет – не знаю,

Глаза прикрыла ладонь,
Как будто я зажигаю
В субботу дивный огонь.

* * *

В кровь брызнутый адреналин

Кипит, раскрепощая разум,
И ты опять бредешь один
По чьим-то мыслям и рассказам.

– Как больно обжигает свет!

Все на пути – немного боги,
И каждый оставляет след
На ослепительной дороге.

* * *

Я сто жизней чужих сочинила,

В путь отправила легкой рукой,
Выцветают в тетрадях чернила,
Значит, песням пора на покой.

На часах время тусклое тает,

Исчезает, как сизый дымок,
Собираются месяцы в стаи
И, курлыча, летят на восток.

Все спешат к своему назначенью,

Так и я, спрятав пламя в сосуд,
Незаметно плыву по теченью
На изменчивой вечности суд.

* * *

Привычная траектория:

Диван, тротуар, траттория
И там за бокалом кьянти
Рассказ о большом таланте.
Непризнанные кумиры
Азартно тасуют лиры:
Один бы снимал картины,
Покруче, чем Тарантино,
Другой превзошел бы Данте,
А третий стал музыкантом…
Но критики сплошь – кретины,
А члены семьи – вампиры,
И бисер метать не нужно.
А те, кто сейчас заслужен,
Все бездари и мутанты.
До ночи трещат у столика
Три сморщенных алкоголика.
Диван, тротуар, траттория —
Банальнейшая история.