Солнечные Звери

— Известная песня австралийского музыканта. Его звали Ник Кейв. У него был альбом, который назывался э-э-э… — Тревор покрутил пальцем в воздухе, подбирая нужное слово: — «Убийственные баллады». Каждая песня была посвящена одному из маньяков-убийц. Песня, которую процитировал Сергей, была очень знаменита. Они её пели дуэтом с другой знаменитой певицей, которую зовут Кайли Миноуг. Она до сих пор выступает, хотя, конечно, уже не так успешно, как раньше…

— Про маньяков? — Иван поморщился, — не удивительно, что вы, англосаксы, потеряли доминирующее положение в культуре. Заигрались вы, если честно.

Тревор вздохнул.

— Может быть и так, конечно, — ответил он, — только видишь ли какое дело. Ник Кейв с детства увлекался литературой. И на творчество его вдохновили русские писатели. По его словам, в детстве его особенно впечатлила сцена убийства из «Преступления и наказания» и начальная сцена из «Лолиты» Набокова.

Ваня сделал небольшую паузу. Потом подошёл к задней части нашего квадрика и вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул в ответ. Он начал снимать крепления с заряда.

— Надо будет послушать, — тихо сказал он, отстёгивая тугие замки, — потом.

— If tomorrow comes, — улыбнулся Тревор.

— Tomorrow never dies, — автоматически ответил я.

— Вот видите. А вы говорите наша культура умерла, — кивнул американец, — она даже в вас самих живее всех живых.

— Во мне да, ещё живёт ваш золотой век, — согласился я, — но Ваня совсем другой породы. Он не понял, о чём мы. Но наверняка смотрел экранизации 三体* и слушал 肖战**

Верно, Ваня?

* «Задача Трёх Тел», роман Лю Цысиня

** Сяо Чжань, известный поп-исполнитель

Иван улыбнулся и пропел:

— 相信自己的直觉

从未曾改变

最初的那张脸

经历多少次更迭

太多无法预言

安静跨越***

***Доверяй своей интуиции

Она не подводит

Сколько раз меняется начальное лицо?

Слишком много раз, чтобы предсказать

Тихий переход…

— Вы правда думаете, что это лучше? — вздохнул Тревор.

— Ну, справедливости ради, половина этой песни написана на английском, — осклабился Иван.

— К сожалению, я всё равно не знаком с ней, — Тревор пожал плечами.

— Вы сварились в собственном соку, — констатировал я, — а лучшее, что у вас было, растащили по своим домам другие люди.

Тревор вздохнул.

— Всё циклично, — сказал он после небольшой паузы, — и, если мы хотим успеть до сумерек — пора заняться делом.

Я согласно кивнул.

Заряд представлял собой водный дрон, с возможностью погружения на глубину до нескольких десятков метров. Эдакий «Посейдон» в миниатюре. А не знал, что наши успели разработать такие штуковины. Впрочем, и не особо интересовался этой темой — хватало своих ограничений по секретности.

Почему его не запустили по реке — вопрос риторический. Может, запаса хода не хватало. А, может, пробовали и результат был как с воздушными дронами и ракетами.

Следуя инструкции, я активировал систему, ввёл необходимые данные. Потом мы втроём оттащили его к берегу.

Вода в озере была кристально прозрачной. Камешки на дне выглядели так ярко и глянцево, словно были фальшивыми. Мне вспомнились разные предметы для ванных комнат, популярные десяток лет назад — разные ракушки, залитые прозрачной эпоксидной смолой, на дне мыльниц и подставок для ёршиков.

Аккуратно, стараясь, чтобы днище заряда не задело дно, мы отнесли его туда, где было поглубже. Хорошо, что тактические ботинки и штаны «ратника» хорошо держали воду — намокнуть мы не успели. Но зато успели почувствовать, что вода тут неожиданно тёплая.

— Что замерли? — спросил я, глядя как Тревор и Ваня наблюдают за дроном, который включил водомёт, — обратно, быстро!

— Ребят, если что — мне было приятно совершить это путешествие с вами, — тихо сказал Тревор.

— Ты к чему? — спросил я, не останавливаясь. То, что вода была тёплой, мне совсем не понравилось. Счётчики радиации мы с собой не взяли.

— Сейчас самый тонкий момент, — сказал Тревор, — скоро мы узнаем, насколько ваше командование осталось людьми.

Ваня посмотрел на меня.

— Верно, — кивнул я, ответив на взгляд старлея, — ты это понимал, и всё равно пошёл с нами?

— Понимаешь, какое дело… — вздохнул Тревор, — я действительно верю, что эта пакость может нас уничтожить. Так что выбор не так велик — или сделать что-то, или оставаться пассивным наблюдателем. Я предпочитаю первое. Даже зная, что риск для жизни очень большой. Я хоть и бессемейный сам — у меня родители живы. Уцелели в гражданскую, я их в Мексике прятал. И вот теперь, пережив всё это… я не хочу им такого конца. И ради этого готов был рискнуть.

Мы вернулись на берег. Я активировал приборную панель на квадрике и взглянул на таймер. Ч -5ч48 мин.

— Похоже, нам всё-таки дали время на отход, — сказал я.

— Или с дроном случилось то, что происходило с остальной техникой. И наши усилия напрасны.

— Я не понимаю, почему не оставить заряд прямо тут, на берегу, — вмешался Иван, — всяко надёжнее.

— Думаю, это ничем не лучше, если давать нам время на отход, — ответил я, — с зарядом тоже может случиться всё что угодно в наше отсутствие.

— И то верно, — кивнул Ваня.

— Ну что? Стартуем? — спросил Тревор, — я бы не стал мешкать. Будет обидно, если мы не успеем убраться на достаточное расстояние.