Солнечные

Внезапная вспышка скрыла птицу от взгляда. Вот пернатое снова появилось в обзоре, но новая вспышка поглотила его. Рукавом толстого свитера путник протер шлем снаружи и повторил наблюдение. Орла уже не было, но не его пытался высмотреть мужчина. Он хотел убедиться в том, что гора, на фоне которой он засек птицу, блестела на солнце обширной треугольной поверхностью, обращенной к светилу. Обнаружив, что проблески повторялись по всей ее площади, мужчина внимательно оглядел панораму местности. Плоского блеска нигде более не было. Очевидно, гладкая плоскость, скрытая за нанесенным ветрами грунтом и растительностью – это не мираж.

Как ни хотелось упасть там, где стоял, и, закинув руки за голову, повалиться в весеннюю траву и безмятежно полюбоваться облаками, усилием воли путник сдержал порыв, пока не просканировал взглядом возможные препятствия на пути к финишу. Впереди и ниже по курсу неясные отсветы в скалистом нагромождении намекали на сквозной проход.

– Пройду каменный хаос, сделаю привал, а там – уж совсем ерунда, – сказал себе путник.

В вещмешке нашел нужную обувку. Сняв шлем, он переобулся в прорезиненные сапоги, так как скрытое от глаз солнца всегда чревато сыростью.

– Маршрут следующего рывка понятен. Можно послушать последние известия.

Путник достал фемтон и услышал в подкасте Новостного Серпантина следующее:

«…Погруженные в бальзам тела высочайшей четы в назначенный день транспортировали в МОП – Место для Окончательного Прощания. Почетный Астролог в определенный час оповестили весь мир об эпохальном трагическом событии. Конечно, большая часть отдающих последний долг памяти была представлена голографически, и лишь немногие удосужились присутствовать на погребении реально…

– Постой-постой! О чем это они?!

Человек прижал микро-динамик фемтона к ушной раковине так плотно, что уху стало больно. Через минуту, путник вскочил и буквально понесся к скальному проходу. Словно вместо рюкзака у него были крылья. Только не голубиные. А мощные крылья кондора.

…Щебень шуршал под ногами, и с каждым шагом всё более съедался жидкий свет. Иногда приходилось переходить вброд лужи, напоминающие небольшие озерца. Рубчатая подошва сапог защищала от скольжения на влажных булыжниках.

Гора словно противилась, сужала проход и запечатывала просвет над головой с уходящими вверх вертикальными склонами. Ущелье превратилось в туннель с более узкими боковыми ответвлениями. В отличие от них, главный тоннель не был завален камнями.

Примерно в полпути тлеющий впереди свет пропал, всё поглотилось мраком. Вероятно, снаружи на землю упали сумерки.

Путник остановился, чтобы достать фонарь, обычно размещенный во внешних карманах заплечной клади. Однако они были пусты.

Скинул с плеч увесистый мешок и проверил его содержимое, уже наощупь, и на это ушло время. Когда путник поднял голову, его глаза уперлись в темноту – «хоть глаз выколи» – но всё же он принял решение идти.

Опрометчивый шаг – и человек повалился как куль. Да и не в том беда, что расшиб при падении руку. Услышав треск из вещмешка, побледнел бы, верно, для мифического зрителя, коли б не было так темно.

– Астролябия! Цела ли она?..

Пришлось отказаться от попыток двигаться дальше.

С темнотой быстро похолодало. Еще раньше путник успел заметить, что потолок туннеля покрыт изморозью – возможно, в глубине породы находится вечная мерзлота. Трансмиссивный обогреватель отказал и, следовательно, предстояла ночь без сна при постоянной ходьбе – чтоб не замерзнуть. Но сил для ходьбы при месячном путешествии не осталось.

Разжигать костер здесь было опасно: горючего черного камня природой здесь было напичкано от души. Но пришлось решиться. Освободившись от рюкзака, привязанный к нему бечевой, он отполз в сторону. Рука коснулась вертикального столба. Путник ощупал его и понял, что тот имеет форму креста.

– Это метка для обозначения разбойничьего клада и прекрасно сойдет за дрова.

Обустроил костёр в выемке стены туннеля. Обложил стенки фольгой, чтобы не рассеивалось тепло, чиркнул огнивом – талисманом, висящим на груди…

Пространство раздвинулись. Тени от выступов затанцевали в такт пламени.

Потолок ниши парил. Пузырился, будто плавился. Падающие вблизи костра капли шипели…

«Хорошо б дровишек про запас…» – с этой мыслью путник отключился.

От разогретой, начинающей гореть, обуви мужчина проснулся и стащил с ног сапоги. Подняв глаза, он увидел рядом греющегося от костра человека. В недвижном силуэте угадывалась восточная осанка. Не разглядев его, как следует, не успев отделить его ото сна, путник снова отключился.

Первое, что он увидел утром, был тот же самый силуэт. Костер едва тлел и пришлось метнуть в него обгорелый сапог, чтобы пламя вспыхнуло с новой силой.