Солнечный огонь

- Жара и отсутствие воды - только повод. Остальные народы живут на зимних пастбищах, не кочуют и прекрасно ведут свои дела. Мне думается, что живущие в низменности мусульмане, не находя пользы в содержании скота, могут продать его жителям горных районов и заняться земледелием. Мусульманские лидеры должны именно это посоветовать своему народу.

Мухаммед бек Шахмалиев взял слово после него:

- Выступавшие до меня господа Калантар и Агаев подняли проблему кочевников. Господин Калантар предлагает правительству запретить кочевье и тем самым покончить с проблемой. Из выступления господина Агаева следует, что кочевая жизнь мусульманских народов проистекает из их истории и научно обоснована. Со временем мусульмане, возможно, откажутся от такого образа жизни, и для этого не будет нужен никакой правительственный указ. По моему мнению, подобные выступления раскрывают лишь одну сторону проблемы. А вторая сторона заключается в том, что скотоводством занимаются не только мусульманские народы, в Дагестане, Закаталах, Самуре, Тейванте и других местах люди тоже разводят скот и получают от этого выгоду. Причем скотоводство нужно не только этим народам, но и их соседям. Иначе они потеряют средства к существованию, нынешнее положение вещей помогает им выжить. Поэтому я предлагаю обсудить, как облегчить условия кочевья, а не его запрет.

Совещание грозило зайти в тупик, и первым не выдержал делегат от мусульман Гаджиев:

- Мы собрались здесь не для того, чтобы слушать прекрасные выступления о формах управления в Швейцарии и остальной Европе. Конечно, хорошо жить как в Европе. Но наша цель принять конкретное решение, потому что через месяц начнется сезон кочевья на летние пастбища. Мы должны рассмотреть эту проблему и принять единое решение.

Его слова пробудили наконец активность председателя собрания генерала Маламы:

- Господа, вижу, если обсуждение будет продолжаться в таком же духе, мы услышим много прекрасных выступлений. Но я прошу вас прийти к окончательному решению.

Сидевший до того с бесстрастным видом Петерсон тоже счел своим долгом вмешаться:

- Господин наместник уделяет этому вопросу особое внимание. Но обсуждение на этом собрании носит скорее теоретический, чем практический характер.

И генерал решил подвести итог:

- Сейчас невозможно запретить кочевье. Если народ традиционно занимается какой-либо деятельностью, то его лишь постепенно можно приучить к другой.

За ним выступили Зиядханов и Топчибашев, а в конце, видя, что их уловки не прошли, взяли слово Хатисов и Аветисов.

В заключение генерал Малама зачитал следующую резолюцию, подготовленную редакционной комиссией:

- Во-первых, в этом году не чинить кочевью никаких препятствий. Во-вторых, созвать два заседания, на первом из которых рассмотреть проблемы кочевья этого года, а на втором - обсудить эти вопросы на будущее. И таким образом постепенно переводить кочевые народы к оседлой жизни.

На этом заседание закрылось.

Выходя из Дворца наместника вдвоем с Мамедом Саидом, Маевский столкнулся лицом к лицу с Тагаоносовым. Казалось, тот специально ожидал его, однако, увидав, что Владимир Феофилович не один, несколько растерялся. Его глаза настороженно изучали лицо Мамеда Саида. Он не знал его и потому не решался определить, подойти ли ему к Маевскому, а подойти, судя по всему, хотелось.

Маевский решил облегчить ему эту задачу. Дружелюбно улыбнувшись, он спросил как ни в чем не бывало:

- Довольны ли вы результатами этого дня переговоров, господин Тагионосов?

- Я как раз хотел пригласить вас за ужином обсудить это в нашем кругу, - облегченно заулыбался тот. - Будем рады видеть вас среди членов армянской делегации, уважаемый господин Маевский.

- Постойте, - Маевский обернулся в сторону своего спутника, - позвольте я прежде познакомлю вас с писателем Мамедом Саидом Ордубади. Он как раз сейчас работает над книгой о событиях в Закавказье в 1905 году, куда намеревается включить и материалы нынешнего совещания.

Что-то дрогнуло в лице Тагионосова. Однако губы его продолжала растягивать улыбка, выглядевшая теперь как приклеенная.

- Очень рад, очень рад, - пробормотал он, - но можно ли надеяться, что книга будет правдивая?

- В истории нашей литературы нет опыта создания лживых книг... - тихо сказал Мамед Саид, - и я не собираюсь нарушать эту традицию. Ради суетного слова браться за перо - грех.

Тагионосов смотрел на него, не отрываясь, даже с какой-то жадностью, и от этого его почти сластолюбивого взгляда Маевскому стало не по себе. А Ордубади, больше не обращая внимания на армянина, стал прощаться с Владимиром Феофиловичем, договариваясь встретиться здесь же, во Дворце наместника, завтра.

Армянин как будто растворился в вечернем тифлисском воздухе. Когда Маевский оборотился туда, где тот минуту назад стоял, там было пусто.