Солнечный огонь

- Нет! Этот вопрос должен быть теперь же решен, - решительно вмешался Адиль хан Зиядханов. - Мы собрались здесь во имя мира. Но одними официальными заявлениями мира не добьешься. Каждый должен сказать то, что у него на сердце. И вот мы, азербайджанцы, открыто и с чистым сердцем желая мира, хотим показать все причины, препятствующие его установлению. Армяне почему-то предлагают нам найти способы ликвидировать террор. Но как мы сделаем это, если они сами не ликвидируют его? Мы можем лишь указать на причины. Если и после этого правительство не примет никаких мер, то наш народ, по меньшей мере, будет чист перед своей совестью.

- Да, да, - подхватил Ахмед бек Агаев, - поднимая вопрос о терроре, мы имели в виду лишь установление мира и порядка. Потому что мусульманский народ убежден: пока на Кавказе царит террор, мира не будет. Мы здесь открыто высказываем позицию нашего бесправного народа. Нас называют доносчиками и преступниками - пусть! Всему миру известно, кто истинные преступники, кто доносчики. И еще - люди у меня спрашивают, до каких пор мы будем терпеть террор? На этот вопрос я дал прямой и откровенный ответ в своем предыдущем выступлении. Повторю: в государстве, которое лишает граждан права открыто выступать и писать, можно терпеть террор до тех пор, пока террор служит на пользу всем людям, всему населению. Например, до тех пор, пока террор избавлял бы народ и губернию от жестокого и злобного правителя, пока террором люди боролись бы за попранные права и справедливость. Тогда мы в один голос призывали бы: "Помогайте такому террору!" Но ваш террор перешел эту грань, изменил свою окраску, он защищает интересы только одной стороны, одной партии. Террористы, запугивая чиновников и государственных мужей, требуют, чтобы они в противоречие велению совести решали бы все вопросы только в пользу одной партии, одной стороны. Подобное положение нетерпимо! Вот мы здесь собрались для того, чтобы обсудить различные меры, ведущие к миру. Но реализация этих мер ляжет на плечи губернских судей. А если эти судьи испугаются террора, смогут ли они их реализовать? Или, постоянно опасаясь вооруженного давления, будут притеснять и мучить другую сторону? Значит, ясно: эта сторона останется недовольной. Значит, по-прежнему будет существовать враждебность. Мира не будет! Вот почему наши предложения направлены на ликвидацию такого положения вещей. Мы настаиваем: если вы действительно желаете истинного мира, то, наряду с другими мерами, сами положите конец террору. Нас же постоянно подталкивают говорить про Дашнакцутюн. Но, заметьте, мы ни разу не произнесли этого слова. Мы требуем ликвидировать террор вообще. А армяне почему-то думают только о Дашнакцутюне. Очевидно, Дашнакцутюн как-то связан с террором. Не так ли, господа? Но, повторяю, нам нет никакого дела до Дашнакцутюна! Тем не менее вчера господин Хатисов в своем ярком и красноречивом выступлении заявил, что Дашнакцутюн служит идеям и целям высокопоставленных российских лиц, генералов и даже господина наместника на Кавказе, существует уже 15 лет и имеет свою армию и казну. Мусульманская делегация была очень удивлена этим. Мы задумались: если эта партия, имеющая свою армию, существует уже 15 лет, и чиновники, зная это, не только не принимают никаких мер, но, возможно, и сотрудничают с ней, то все наши требования к правительству и армянам ликвидировать эту партию совершенно бесполезны. Выходит, мы должны теперь сами позаботиться о себе. Нам, видимо, тоже следует создать крепкую, вооруженную партию. И у нас должен быть свой Дашнакцутюн. Если правительство позволяет подобное одной стороне, разве не должно оно позволить то же самое и другой? В противном случае - налицо явное лицемерие.

Генерал Малама, кажется впервые за все время совещания, почувствовал себя уязвленным. Он тяжело поднялся из-за председательского стола и, сдвинув брови, раздраженно сказал:

- Нет! Нет! Господа! Правительство приняло твердое решение о ликвидации подобных партий - будь то Дашнакцутюн или какая угодно другая... Будут приняты самые решительные меры по их закрытию.

Мусульманская делегация встретила его заявление возгласами одобрения. И кербелаи Исрафил Гаджиев продолжил наступление:

- Мы требуем, чтобы правительство прямо сказало нам - возможно ли существование государства в государстве! Возможно ли, чтобы какой-то народ создавал собственные партии, организовывал свою армию?! Говорят, подобные отряды существуют во Франции, Англии. Если такое станут поощрять и в России, пусть нам прямо об этом заявят. Тогда мы уйдем отсюда! Нам не под силу подчиняться, с одной стороны, официальным правительственным органам, а с другой - приказам и повелениям другого народа. Если положение обстоит именно так, то и мы примем соответствующие меры.

Во всеобщем шуме выделился разъяренный голос Арутюнова:

- Прошу обратить внимание на поведение мусульманской делегации, они нападают на нас и выдвигают обвинения. Мы же заняли оборонительную позицию.