Солнечный остров

Лорд-канцлер, временно исполняющий обязанности Президента, подставил лицо прохладному ветру, порывами наскакивавшему на берег. Всё было предсказуемо, и от того противно. Облака, ветер, этот хлюст, мнящий себя как минимум ферзём в этой игре; раскудахтавшиеся чайки, обычно просто пищащие что то нескладное, а сегодня напоминающие лорд канцлеру куриц, вдруг научившихся летать, и мотающихся на ветру по абсолютно непредсказуемой траектории, всё было неправильное, и какое то ненастоящее. «Как, однако, странно,» – подумал он. – «Странно делать всё необходимое для республики, оставаясь в глазах островитян продажной шкурой. И свои не понимают, и чужим мешаешь… Недолюбливают и те и другие… Ну, что ж, ход сделан! Надо отвечать!»

– В республике траур. Я бы не хотел сейчас заниматься делами, оскверняя этим память о человеке, создавшем мой мир … – произнёс, наконец, Дортмундсен вслух, про себя добавив: «делами, которые этот мир разрушат».

– Пришлите представителя в начале следующего месяца, мы обговорим детали и назначим дату. Надеюсь, вы войдёте в положение и поймёте наши временные трудности.

Человек поклонился и исчез.

Начало следующего месяца.. Дортмундсен снял очки, закрыл глаза и устало провёл ладонью по лицу. Затем вздохнул, и вернул очки на место.

Начало следующего месяца…

Доживай, республика! У тебя остался один месяц…

Часть II

Мартин Дюрбахлер

I

Воскресенье!

Мартин уже знал наизусть, как и что случится в воскресенье. Сначала с самого утра, пока все спят, отец поднимется и что-нибудь сготовит. Каждый раз он придумывал что то новое (отец привёз кучу таких рецептов, когда в далёкой уже молодости ходил на торговом корабле); то поджарит лук, который Мартин, в общем-то не ел, и перемешает с кашей – лук почему-то становится сладким, и так непривычно во рту – вкусно! А то возьмёт да и зажарит огурцы. Свежие, с грядки огурцы! Нарежет колечками, насыплет в сковороду каких-то трав и специй и получается не хуже маминой картошки!

Потом мать останется дома, а отец уйдёт в огород – маленький надельчик земли вокруг дома, в окружении таких же крохотных соседских надельчиков, на котором каждый из соседей умудрялся ещё что—то выращивать. Мартин обязательно помогал отцу, ну, если только мальчишки не убегали к морю и детское бесшабашное «А давайте…!» не увлекало его вместе с друзьями. Отец не отпускал Мартина только когда нужно было сделать что-то масштабное, где отец один не справился бы. Потом – обед. Ну, тут уже отец уступал место у плиты матери, и тоже не зря. Если отцовская стряпня была интересной и неожиданной, то у мамы она всегда была просто вкусной. Постоянно вкусной, вкусной всегда; и такой, к какой Мартин всегда привык. Мартин иногда даже задумывался – вот у всех есть мамы, но сколько ни приходилось ему обедать у друзей – всё равно выходило так, что у его, у Мартина, мамы, получалось вкуснее, и ему немного жаль становилось мальчишек – не мог же он их всех каждый раз водить к себе обедать.