Солнечный удар

– Я не могу жить без неё… Она мне необходима… Я буду не я, если не найду её, не объяснюсь с ней, не буду с ней рядом… Потому что она создана для меня, а я для неё… И как хорошо, что я встретил её… Да и не мог не встретить! Иначе и быть не могло. Всё было предопределено, всё неизбежно шло к этому… И вот случилось…

Димон, с удивлённым и насторожённым видом прислушивавшийся к бормотанью товарища, в конце концов не выдержал и, приблизившись к нему, тронул его за руку.

– Алё, дружбан! Ты в порядке?

Андрей, чуть вздрогнув, обернулся к напарнику и несколько мгновений смотрел на него, будто не узнавая. Казалось, он всё ещё был во власти своих затаённых, не дававших ему покоя дум, помимо его воли прорвавшихся наружу и ставших известными постороннему слушателю. Который, впрочем, похоже, мало что понял в этих не вполне связных сердечных излияниях и принял это то ли за какую-то не совсем обычную шутку, то ли за лёгкое помешательство, ставшее следствием ненормального, превышавшего человеческие силы зноя, от которого у многих в буквальном смысле закипал мозг и мутилось сознание.

Однако Андрей быстро пришёл в себя, чуть тряхнул головой и попытался улыбнуться.

– Да, в порядке… Всё в порядке.

Димон усмехнулся и слегка потрепал его по плечу.

– Ну, тогда поехали. Я передумал оставаться здесь. Островок полный отстой, для жизни совершенно не пригоден.

И, видя, что спутник по-прежнему как-то вял и задумчив, Димон, не дожидаясь его помощи, сам спихнул застрявшую на мели лодку в воду и, запрыгнув в неё, сел на место, которое с начала их путешествия занимал Андрей, – на вёсла.

– Пора и мне погрести, – сказал он, оборачиваясь к другу и лихо, как в школе, вызываясь отвечать выученный урок, вскидывая руку. – А то ты, наверно, устал уже.

– Ну, погреби, погреби. Дело хорошее, – кивнул Андрей, тоже, хотя и не так прытко, как товарищ, заходя в лодку и усаживаясь на корме. – Укрепляет мышцы всей верхней части тела… Хотя вряд ли у тебя есть в этом нужда, – оговорился он, взглянув на могучий корпус напарника и чуть скривившись.

Димон, мельком оглядев себя и самодовольно ухмыльнувшись, энергично налёг на вёсла, отчего его выпуклая мускулатура, напрягшись, стала ещё внушительнее и рельефнее, и лодка, устремлённая вперёд этим мощным импульсом, заскользила по глади реки гораздо скорее, чем прежде, рассекая носом воду и разгоняя вокруг мелкие, быстро исчезавшие волны.

Через четверть часа плавания друзья оставили город позади, а ещё спустя какое-то время даже самые высокие дома пропали из поля их зрения, затянутые порождённой неистовым солнечным сиянием мутной белесой дымкой, в которой тонуло всё, что удалялось на сколько-нибудь значительное расстояние. Хотя, может быть, никакой дымки и не было, и она лишь мерещилась приятелям, пребывавшим уже довольно длительное время на самом припёке, под действием обжигающих лучей, падавших на них отвесно с ослепительно сверкавшего неба, увенчанного находившимся в зените громадным огненным шаром, исходившим горячими пламенными волнами, заливавшими всё видимое и невидимое пространство земли.

Андрей вдруг почувствовал лёгкое головокружение и, оглядевшись, не узнал окружающего пейзажа. Точнее, всё вроде бы было по-прежнему – ровная, волнуемая местами лишь лёгкой рябью поверхность реки, пологий, чуть извилистый берег, изредка дыбившийся прихотливыми изгибами и округлыми мысками, убегавшие в неоглядную даль зелёные просторы, сливавшиеся на горизонте с ярким лазурным небосклоном. Но всё это ни с того ни с сего как будто преобразилось, озарилось новым, необычным, непонятно откуда взявшимся багряным светом и приобрело причудливый, не совсем естественный вид.

Андрей мотнул головой, пытаясь избавиться от этого наваждения. Но это не помогло. Окрестные виды продолжали окрашиваться в густые пурпурные тона, будто обливаясь кровью, душный воздух дрожал и переливался, на замершую, словно объятую ужасом землю упала мрачная тень. Он перевёл взгляд вверх и увидел, что солнце потемнело, как во время затмения, и внезапно стало увеличиваться прямо на глазах, поглощая осенявшие его лучи и расползаясь по меркнувшему небу подобно чудовищному пауку, раскинувшему во все стороны свои толстые мохнатые лапы, как будто грозя всему мирозданию.

У Андрея от всего этого дрожь пробежала по телу. Он силился понять и не понимал, что происходит с природой и с ним самим. Голова кружилась всё сильнее, сердце учащённо колотилось в груди, по членам разливалась невероятная слабость. Он почувствовал, что теряет сознание, и обернулся к приятелю, чтобы позвать на помощь.

Однако Димон, похоже, находился в таком же состоянии и сам нуждался в помощи. Его бритая голова свесилась на грудь, широкие плечи ссутулились, вёсла выскользнули из обессилевших рук и с плеском погрузились в воду. Ещё мгновение – и он, не издав ни звука, лишь глухо простонав, повалился набок и затих.