Солнечный ветер

– Вот и славно. А теперь оба на занятия. Через полчаса чтоб в полной сбруе сидели в тренажере…

Глава четвертая

СССР; Казахстан; Байконур – борт космического корабля «Союз-25–1» – станция «Салют-6»

Январь – февраль 1978 года

– …Переходим к международным новостям, – объявил в хрипящей колонке женский голос. – Вчера в Аравийском море недалеко от береговой границы индийского штата Махараштра потерпел катастрофу самолет авиакомпании «Эйр Индия» Боинг-747. По предварительным данным работающих на месте крушения экспертов, катастрофа произошла из-за отказа индикатора пространственного положения самолета. Все двести тринадцать человек, находившихся на борту Боинга, погибли…

– Иваныч, выключи немедленно! – гаркнул со своего сиденья генерал Береговой. – Не хватало нам перед стартом новостей про авиационные катастрофы…

Водитель послушно крутанул ручку радиоприемника, динамик замолчал.

Специальный автобус не спеша катил к стартовому комплексу. Погода в этот январский день радовала: к востоку от космодрома белели облака, а над стартовым столом небо поражало чистой синевой; ветер был слабым, температура колебалась от минус десяти до минус двенадцати; атмосферное давление оставалось стабильным.

Над стартом возвышалась готовая к полету ракета. На ее фоне подъезжавший автобус казался крохотным, ненастоящим. Белые облачка пара, образующегося после заправки ракеты топливом, струились вдоль разгонных ступеней и постепенно рассеивались.

Не доезжая до исполинских конструкций метров пятьсот, автобус остановился. Дверца со скрипом открылась, из салона вышли Сергеев с Ритвицким в опущенных по пояс скафандрах. Подойдя к заднему колесу, оба остановились.

– А если я не хочу?! – возмущенно прошептал Рита. – Сходили же перед тем, как надеть скафандры!

– Ссы, давай! – прошипел командир. – Нельзя нарушать традиции!..

Справив нужду, космонавты вернулись в автобус, и тот плавно поехал дальше – к небольшой группе людей, ожидавших экипаж у лифта.

Спустя полторы минуты Александр докладывал:

– Товарищ председатель Государственной комиссии! Экипаж космического корабля «Союз-25–1» к полету готов! Командир экипажа – полковник Сергеев.

Народа у лифта собралось немного. Первые старты советских космонавтов в шестидесятые годы неизменно сопровождались многолюдными митингами и горячими напутственными речами. А к середине семидесятых предстартовое мероприятие стало выглядеть куда проще и скромнее: короткая речь председателя комиссии, рукопожатия с пожеланиями удачи и проводы до лифтовой кабинки.

Подъем в лифте занял тридцать секунд. На площадке у открытого люка в спускаемый аппарат космонавтов встретили специалисты. С их помощью Сергеев с Ритвицким заняли места в ложементах и пристегнулись ремнями.

– Удачи, ребята! – пожелал один из них.

– Спасибо! До встречи, – ответил командир.

Крышка захлопнулась, один за другим щелкнули запорные механизмы.

Оставшись наедине, друзья переглянулись.

– Готов? – поинтересовался Сергеев.

– Так точно!

– Кстати, об удаче. Что там по твоим прогнозам?

– Ты приблизительно пятнадцатый, кто об этом спросил за последние пару дней, – уклонился от прямого ответа Владислав.

– Да хоть тридцатый. Ты не увиливай, а отвечай прямо старому товарищу!

– Не могу точно ответить, Саня, – нет четкой картинки.

– Скажи спасибо, что у нас нет времени на допрос с пристрастием, – поправил командир гарнитуру и доложил по радиосвязи: – «Заря», «Орланы» к старту готовы.

* * *

Не так давно Сергеев испытал эмоции первых минут старта космического корабля, когда каждая клетка организма в полной мере ощущала невероятную мощь ревущих внизу ракетных двигателей. Для Владислава Ритвицкого все было в новинку. Несмотря на большие перегрузки, он неистово крутил головой, пытаясь заглянуть то в левый иллюминатор, то в правый. Командир с трудом приподнял руку и похлопал по лежавшей рядом ладони товарища.

– Все будет в норме, не переживай…

Отработав положенные полторы минуты, отделились двигатели первой ступени – оба космонавта ощутили это по толчкам и легкой вибрации; затем сработала сигнализация на пульте управления.

– Мать моя Рита – настоящая невесомость! – вдруг прокричал Ритвицкий и кивнул на взлетевший бортжурнал. Тот был привязан коротким шнурком и остановился аккурат напротив космонавтов.

– А что, бывает искусственная? – засмеялся Сергеев.

– Конечно бывает! Когда мы падали в тренировочной зоне на специальном самолете – там была искусственная. А тут – другое дело!..

– Как самочувствие, «Орланы»? – послышался в наушниках голос руководителя.

– «Заря», самочувствие экипажа в норме, – доложил командир. – Системы и приборы работают в штатном режиме.

– Понял вас. Отделение второй ступени через тридцать пять секунд…

Отработав, ступень отделилась. Корабль вышел на расчетную орбиту с перигеем около двухсот и с апогеем – двести пятьдесят восемь километров.