Солнечный ветер (СИ)

— Я… — Назар сделал еще шаг вперед и приблизился к кровати почти вплотную, все еще не решаясь расслабиться. Как по тонкому льду шел, смутно догадываясь, что Данила — тоже так. — Мне мама позвонила, сказала, что с тобой беда. Тебя похитил один ее очень… очень давний враг. А я знаю этого человека, потому что он мой родственник. Вот у меня и получилось тебя найти быстрее, чем полиции… Ты уж прости, что так вышло. Если бы я знал, что этот человек способен на подобное, я бы придумал способ вас защитить.

— Ого, — восхитился Даня, — как в кино, ну или в книжке. Я люблю всякие приключения, — бодро заявил он. Сам себе он решил, что главное говорить. О чем угодно, только чтобы не молчать. И понять, чем заинтересовать отца. А то вдруг он ему не понравится, и тот больше не придет. У него же и другой ребенок есть, ему есть с чем сравнивать. И паренек затараторил, боясь допустить паузы: — Я очень море люблю. Ты любишь море? Мы в Ирландии у самого океана жили, прикинь? У меня мечта — ходить на яхте в шторм в океане. Я даже яхтингом занимаюсь в Кловске. Уже два года, но если мне разрешат, то на тот год поеду в Грецию, там практика будет в открытом море. Это у меня цель такая сейчас. Мама говорит, я еще маленький. Ага! Они с Олексой даже целый план придумали, чтобы меня пока отвлекать. Мы несколько раз на Майорке были, там дайвинг классный. Мне тоже очень понравилось. Но ходить на яхте в шторм — это же мечта, а они не понимают.

Шамрай медленно вдохнул, пропуская через себя все эти слова и теряясь от их количества и неуловленных смыслов. Голова и правда немного кружилась, но подобное головокружение было чем-то хорошим. Определенно. Когда он обдумает это спокойно, то поймет наверняка. Одна беда — сможет ли он хоть когда-нибудь о Даниле думать спокойно? Это же должно стать чем-то обыденным, а где уж тут обыденности взяться?

??????????????????????????- Я никогда на яхте не был, — кивнул он, потому что надо было отвечать, тогда как хотелось слушать мальчишечий голосок, серьезный и сосредоточенный. — И океан не видел. Этот ваш Олекса… он к вам приезжал туда часто? Ну… в Ирландию.

— Ага. Ну я когда совсем маленький был — не помню, только фотки есть. Но часто, да.

— Понятно. П-покажешь как-нибудь? Мне интересно, каким ты был тогда.

— Правда? Покажу! У мамы много, она очень любит фотографировать.

— Это хорошо, что она любит. Значит, много чего сохранилось… а… ты, кроме моря, что еще любишь?

— Да мне много чего интересно, — деловито заявил Даня. — Я вот сейчас в лагере научился играть на гитаре. Ну как научился… несколько аккордов уже могу взять. В походы люблю ходить. В прошлом году зимой в химическом кружке занимался — тоже было прикольно. Мама бухтит, что я несерьезно ко всему отношусь, а Олекса утверждает, что я ищу себя.

Щека все-таки дернулась. Хотелось расколошматить о бритую голову этого придурка какую-нибудь небольшую табуретку. А показывать — тоже нельзя. Назар осторожно присел на край кровати и пробормотал:

— А я с детства камнями бредил, мечтал геологом стать… так что ты тоже это… ищи хорошенько, чтобы не потеряться. Олекса много с тобой возится, да?

— Ну я же ему, вроде как, сын, он же мой крестный, — бойко объяснил Даня. — А то у него дома одни девчонки. Тетя Маруся веселая очень, она, представляешь, татухи делает. В смысле, тату-мастер. И мелочь у них смешная. Близняшки. Дита и Вита. Вечно за мной хвостом таскаются. Приходится нянчиться, — скорбно вздохнул мальчишка и вдруг громко рассмеялся: — А еще недавно Вита притащила с улицы щенка. И он тоже оказался девочкой. Прикинь!

На этот смех в палату сунулась Милана. Осмотрела диспозицию сторон и строго проговорила:

— Развеселился на ночь глядя. Тебе спать пора, а не хохотать. Назар, и тебе пора.

Назар резко обернулся и смущенно улыбнулся, глядя на нее. Потом перевел взгляд на сына.

— И правда, Дань. Покой нужен, а ты ржешь. Я пойду.

— Ты же придешь еще? — настороженно спросил Данила.

— П-приду. Конечно, приду, — Шамрай снова глянул на Милану. И вид его был не менее настороженным, чем у Дани. Осторожным. Будто бы боялся, что ему заявят, что у него «дела».

— Сейчас всем точно уже надо отдохнуть, — неожиданно для Назара сказала она.

И он нехотя поднялся.

— Ты давай и правда спи. Утром проснешься, а я буду тут, хорошо?

Данька кивнул, но глаза закрывать не торопился. Словно опять стал маленьким и очень боялся, что сейчас он закроет глаза, заснет, а утром будет совсем не так, как пообещали. Но этого допустить Шамрай никак не мог. Потому что ему и самому казалось — уйдет и закончится все. Ну а как оно может закончиться?

И чтобы сделать приобретенное сегодня чуть более реальным, он порывисто наклонился к ребенку и быстро поцеловал его в лоб, вдохнув разом аромат и тепло кожи с оттенком казенного больничного запаха, ощущение детства и чего-то, о чем на самом деле знал всегда, только забыл однажды в этом сложном и страшном мире вокруг.

Так когда-то, перед сном, целовали его дед Ян и баба Мотря. Точно. Так и было.