Читаем Солноворот полностью

— А теперь?

— Так видите, засядем же…

Жерновой походил по полю, потоптался, порыл каблуком сапога влажную землю.

— Давай, начинай пока без изобретения,— посоветовал он.

— Не потянет, говорю, засядем.

— Попробуй…

Игорь пожал плечами, переглянулся с Дружининым и, неохотно поднявшись на мостик, сел за руль.

Секретарь обкома хотя и не совсем был уверен, что комбайн сможет долго работать, но ему очень хотелось доказать и комбайнеру и Дружинину, этому молодому и, как ему казалось, малоопытному секретарю райкома, что он, Жерновой, прав. Пройди комбайн по полю из конца в конец хотя бы один раз, Жерновой заявил бы сегодня на предстоящем бюро райкома, что убирать можно в любую погоду.

Тем временем комбайн, урча, стронулся с места. Колеса, увязая в землю, обволакивались глиной. Вскоре закрутились мотовила, захлюпало в бункер набухшее зерно.

— Ну вот, ну вот же, — шептал Жерновой, стараясь не отстать от комбайна.

«А еще утверждали — не пойдет. Не знают полезного коэффициента проходимости машин. Такой выигрышный факт для всей области поучителен», — думал Жерновой, все еще следуя за комбайном.

Он хотел было остановиться и пожурить Дружинина, как вдруг комбайн осел в землю по самые ступицы.

— Подморина!—с досадой крикнул Игорь.

— Черт! — выругался Жерновой и, попятившись, провалился почти по колено в грязь…

17

«Росляковский» — это первый появившийся в Верходворье совхоз. Создали его на землях бывших колхозов — «Земледелец», «Факел» и «Нива».

Когда вернулся с курсов Кремнев и повел на собрании разговор об объединении колхозов, бабы воспротивились.

— Не будем сливаться, шумели они. — До войны и маленькие колхозы жили любо-дорого.

— Еще как жили-то. «Земледелец» в пору росляковского руководства не хуже «Организатора» гремел.

— Росляков у нас молодец был.

— Не молодеп бы — Героя не дали…

— Совхоз бы надо, бабы… на зарплату, — сказал высокий, сухопарый бригадир из «Факела». — Раньше-то у нас сколь людей было? А теперь где они?

— А ты будто не знаешь, Гаврюша? Те люди, как и наш соколик Иван Росляков, давно во сырой земле лежат.

— Знаю, бабы, — ответил бригадир. — Знаю. Я тоже войну не налегке прошел. Сколько рек переплывал под огнем противника. А вот я вас спрошу: людской молодняк у нас где? Все на лесозаготовки подались. Поглядите-ка, вдоль железной дороги — поселки и поселки.

— Лес, Гаврюша, тоже надо рубить.

— Надо, верно говорите, строим. А хлеб разве не надо сеять?

— И хлеб надо. Вот ты, Гаврил, нас здорово агитируешь, а скажи, сам-то зачем спровадил своего парня в город?

— И сам не крашусь, бабы, верно, спровадил. Но куда же деться — сами видите, трудодень-то который год тощенький.

— Гаврюша дельно говорит: будет зарплата, вернутся и люди к земле…

В ту ночь, как и в памятные ночи тридцатого года, колхозники до утра просидели на собрании. Под конец сошлись на одном: пусть будет совхоз. Когда стали придумывать название ему, Гаврюша сказал:

— Дадим ему имя земляка Ивана Рослякова?

Собрание словно этого и ждало — дружно захлопало в ладоши, и все увидели; поднялась Аннушка, худенькая и как всегда озабоченная, прерывающимся от волнения голосом она сказала:

— Спасибо вам, люди добрые, за память об Иване Ермолаиче.

— И тебе спасибо, Анна… за воспитание детей…

С того памятного вечера и стал Кремнев директором совхоза «Росляковский». Совхоз был разбросан по серым, тощим увалам, и объехать его на машине, осмотреть все поля — не так-то легко, особенно в ненастье.

Приглядываясь к поникшим от дождя посевам, Жерновой все больше и больше мрачнел. Конечно, и то правда — у крестьянина условия другие, чем у рабочего. Здесь цех под открытым небом, и успех дела зависит не только от нашего желания. Жерновой вспомнил Игоря Порошина, и ему стало неловко за себя, что он так опрометчиво поступил. И, словно желая поправить свою оплошность, сказал:

— А комбайнер этот у вас, видать, дельный парень. Даже свое усовершенствование придумал. Я и впрямь поверил в него, думал, пойдет комбайн…

— Засел-то он, Леонтий Демьянович, по другой причине, — пояснил Дружинин.

— Это мне понятно, — ответил Жерновой. — Для наших увлажненных почв комбайны должны быть облегченного типа. Чтоб коэффициент проходимости и маневренности был значительно выше. Не раз я говорил в министерстве, и об этом уже думают. Но ведь сразу все не исправишь. — И, помолчав, спросил: — А вы не пробовали приладить на колеса шпоры? Ведь шофера на грузовых машинах используют цепи, и — помогает… Подскажите-ка ему, он думающий механизатор. А насчет транспортера — это хорошо, об этом надо сегодня же в газету дать, распространить опыт на всех комбайнеров области.

Оттого ли, что он дал, как ему казалось, такой дельный совет, или оттого, что небо стало понемногу очищаться от туч и моросивший все утро грибной дождик стих, Жерновой вдруг как-то внутренне подобрел и, достав из кармана пачку «Казбека», протянул Дружинину.

Но этого внутреннего успокоения хватило ему ненадолго. Как только они пересекли ложбину и поднялись в гору, он уже с упреком сказал:

— Вижу, и у Кремнева вашего не работают. А ведь можно бы и силосовать…

Перейти на страницу:

Все книги серии Роман-газета

Мадонна с пайковым хлебом
Мадонна с пайковым хлебом

Автобиографический роман писательницы, чья юность выпала на тяжёлые РіРѕРґС‹ Великой Отечественной РІРѕР№РЅС‹. Книга написана замечательным СЂСѓСЃСЃРєРёРј языком, очень искренне и честно.Р' 1941 19-летняя Нина, студентка Бауманки, простившись со СЃРІРѕРёРј мужем, ушедшим на РІРѕР№ну, по совету отца-боевого генерала- отправляется в эвакуацию в Ташкент, к мачехе и брату. Будучи на последних сроках беременности, Нина попадает в самую гущу людской беды; человеческий поток, поднятый РІРѕР№РЅРѕР№, увлекает её РІСЃС' дальше и дальше. Девушке предстоит узнать очень многое, ранее скрытое РѕС' неё СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕР№ и благополучной довоенной жизнью: о том, как РїРѕ-разному живут люди в стране; и насколько отличаются РёС… жизненные ценности и установки. Р

Мария Васильевна Глушко , Мария Глушко

Современные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза / Романы

Похожие книги

Мальчишник
Мальчишник

Новая книга свердловского писателя. Действие вошедших в нее повестей и рассказов развертывается в наши дни на Уральском Севере.Человек на Севере, жизнь и труд северян — одна из стержневых тем творчества свердловского писателя Владислава Николаева, автора книг «Свистящий ветер», «Маршальский жезл», «Две путины» и многих других. Верен он северной теме и в новой своей повести «Мальчишник», герои которой путешествуют по Полярному Уралу. Но это не только рассказ о летнем путешествии, о северной природе, это и повесть-воспоминание, повесть-раздумье умудренного жизнью человека о людских судьбах, о дне вчерашнем и дне сегодняшнем.На Уральском Севере происходит действие и других вошедших в книгу произведений — повести «Шестеро», рассказов «На реке» и «Пятиречье». Эти вещи ранее уже публиковались, но автор основательно поработал над ними, готовя к новому изданию.

Владислав Николаевич Николаев

Советская классическая проза