Солнце

– Давай поговорим с ней, Ди, – настаивает Крис, видя, что она дала слабину. – Может быть, вместе мы что-то решим. Я действительно чувствую вину перед ней, – признается он в который раз. – На душе плохо, когда думаю об этой рыжей.

У Дианы на душе тоже неспокойно, но она в этом никогда не признается. Ей вообще сложно понять Санни.

Должно быть, это ужасно, знать, что у тебя нет денег, чтобы спасти родных. У Дианы деньги были всегда, и как люди живут без них или с их малым количеством, она не представляет.

– Давай позвоним ей, – предлагает Крис. – Лучше, конечно, приехать к ней и поговорить с глазу на глаз, но я так и не отследил ее адрес…

– Я его знаю, – хрипло признается Диана. – Но…

– Поехали. Иначе жалеть будешь всю жизнь, Ди. Вечных тайн не бывает. Однажды все раскроется – вся правда о твоем голосе. – Крис не хочет быть резким, он всего лишь говорит то, что думает, но в глазах Дианы снова слезы. Да сколько же их там. Целое озеро?

– А сейчас ты сама можешь раскрыть свою тайну. Сама контролировать этот процесс. Не теряя достоинства. И жить счастливо.

– Не знаю. Ничего не знаю, – жмурится Диана. – Нет.

– Сколько ты еще протянешь вот так – в вечном страхе, о котором ты вчера рассказывала? В вечном море слез? Сколько будешь жить чужой жизнью? Сколько, Ди?.. – спрашивает он.

Она не знает.

– Ты ненавидишь себя – уже ненавидишь. Иначе бы не было этих шрамов и этих порезов. – Кристиан целует ее запястье. – А что будет дальше? На что ты решишься еще через год? Я боюсь за тебя. Мне плевать, что будет со мной, но ты должна быть счастливой. Жить без оглядки. Научиться искренне улыбаться, в конце концов. Ты ведь не холодная стерва, как кто-то тебя называет. Ты все пропускаешь через себя. Ты не сможешь столько это терпеть, – продолжает Крис, и каждое его слово жжет душу Диану.

Они разговаривают еще почти час. Кристиан не пытается уговорить Диану поехать к Санни. Он пытается донести до нее важную мысль, что она должна избавиться от своего камня на шее раньше, чем в ее легких кончится кислород, и она потонет в реке своего безумного отчаяния.

И Диана наконец соглашается.

Они едут к Санни Ховард.

Диана будет просить ее помощи.

За спиной вместо крыльев тени
Из струящейся шелком тьмы.
Мы любви с тобой так хотели.
Почему изменились мы?

Почему стали свет страшиться?
Почему он для нас погас?
Позабыли друг друга лица.
Вместо душ – золотой атлас.

Вместо сердца – кусок металла,
Вместо чувств – кобура из стекла.
Я хочу стать другой. Устала.
Без тебя я сгорю. Дотла.

Глава 26 Сияние белой луны

Мы хотели свободу, а получили любовь и боль.

Лилит стоит на балконе, разглядывает тусклый рассвет и перебирает браслет, состоящий из круглых черных бусинок. Здесь, в квартире Октавия, она чувствует себя в безопасности и может ходить без маски. Это настоящее убежище Лилит. Правда, мать с ее пуританскими взглядами первое время была не совсем довольна, что они остановились в квартире молодого мужчины – она считала это неприличным. Однако потом свыклась, да и Октавий вел себя достойно.

На этот раз между Лилит и Октавием ничего нет: ни бурной страсти, ни горячего желания. Между ними нет никакой игры. Октавий больше не участвует в споре, а Лилит больше не видит в нем Сладкого – кумира из ее подростковой жизни, с которым интересно попробовать что-то большее, нежели просто поцелуи.

Зато они очень много разговаривают – часами. Сидят на балконе, или в гостиной, или за барной стойкой. И говорят, говорят, говорят, узнавая друг друга заново. Правда, сначала говорил только Октавий. Лилит молчала и пряталась за маской – не тряпичной, а за маской из своего страха. Но постепенно она стала снимать и ее.

За эти дни Лилит узнала Октавия лучше, чем за все те их встречи, которые неизменно заканчивались жаркими поцелуями.

Раньше она знала его только как мужчину. А теперь – как человека.

Октавий – совсем непрактичный, но щедрый. Деньги для него не самая большая ценность – возможно, потому что он никогда не нуждался в них. Зато он безумно ценит музыку – так же, как Лилит ценит театр. Он капризный – как настоящая звезда. Самовлюбленный. Эгоистичный. Осторожный – всюду ему мерещатся папарацци. Он то слишком жесткий, то чересчур мягкий – удерживать равновесие между этими состояниями ему тяжело. У Октавия часто бывает хмурое или задумчивое настроение. А иногда он весел и похож на подростка своими выходками. Он неплохо разбирается в людях. А еще – в современном искусстве.

Октавий очень любит сестру и мать. И Лилит, слушая, как он разговаривает с Элинор по телефону, чувствует себя неловко – когда она раньше говорила по телефону со своей матерью, то часто грубила ей и была не столь внимательна.