Солнце, что следует за Луной. Ожидание

Приближался Праздник Огней. Елена очень любила его. Он означал, что большая часть зимы прошла, еще чуть-чуть и наступит весна. В эти дни принято разжигать костры и водить хороводы вокруг них, а на ночь на окно обязательно ставить зажженным небольшой светильник, чтобы весна скорее нашла себе дорогу. Обычно в это время года вокруг поместья Наттеньер лежали горы снега. Елена с Варди лепили снежных человечков, строили замки и бросались друг в друга снежками. В воздухе царила детская радость и беззаботность. Здесь же в Фарсале это был чуть ли не первый день за всю зиму, когда на улицу наконец выпал снег.

В это утро Елена подошла к окну и спросонок даже сначала не узнала, а когда наконец поняла, радости ее не было предела. Она накинула на себя шаль и прямо босиком выбежала во двор, холодные кристаллы льда обожгли ее ступни. Елена не могла поверить своим глазам. Это снег!

– Нимфея, смотри, снег! Настоящий снег! – засмеялась она и тут же осеклась. В доме было пусто. Девочка жила у Винслоу.

Закутавшись получше в шаль, Елена подошла к конюшне. Смуглый бодро махал хвостом и фырчал, радуясь хозяйке.

– Ну, здравствуй, мальчик, вот и остались мы с тобой одни, – вздохнула она, устало прислоняясь щекой к теплой морде коня.

Она поднялась в комнату и села за стол у распахнутого окна. Солнце вставало и топило белый снег, с крыши закапало – кап-кап-кап. Елена достала большой кусок плотной бумаги, самой лучшей, что у нее была, затем перо и чернила. Положив все это перед собой, девушка закрыла глаза. Сегодня она напишет то слово, которое так давно мечтала написать. Это слово, что застыло у неё в груди, не давая порой дышать, мучая ее днём, но особенно ночью. Это слово, она так боялась произнести вслух, но тогда она его напишет. Возможно, ей станет легче?

Медленно, буква за буквой, красиво соединяя их между собой, она выводила заветное слово. Когда Елена закончила, то сперва побоялась сразу смотреть. Резко поднявшись, она отошла к окну. Постояв так некоторое время, вернулась обратно. На белом листе в ярких лучах солнца сияло имя: Кольбейн. Это слово казалось живым, оно будто шептало что-то Елене. Девушка взяла бумагу в руки и произнесла: Кольбейн.

– О, даже его имя пишется так красиво, – улыбнулась она. Осторожно, линия за линией ее пальцы нежно проскользили по бумаге.

– Что же мне делать? – спросила Елена в страшной тоске, обращаясь к имени, словно к живому человеку, – как мне забыть тебя? Как жить дальше? Что делать со своей жизнью, если каждый день, что я прожила, не видя твоего лица, не слушая твоего голоса, каждый такой день словно убивает меня. О, что же мне делать? – Елена в бессилии опустилась на стул и, закрыв лицо руками, горько заплакала, солёные капли упали на бумагу, размывая надпись.

За окном ярко светило солнце, ветер с моря принес соленый бриз.

– О, Кольбейн, где же ты? Сколько мне еще ждать тебя?

Вдруг словно вспомнив о чем-то, она сорвалась с места и подбежала к небольшому столику возле кровати. На нем стояла красивая резная шкатулка, купленная на базаре. Елена открыла ее. Сфера была на месте. Огненное оперение птицы переливалось всеми оттенками красного.

– Теперь уже ничто не держит меня здесь. Я могу отправиться к нему прямо сейчас. Больше я не выдержу разлуки. Пусть я ему уже не нужна, пускай он забыл меня. Я должна увидеть его, хоть раз.

Зажав сферу в руках, она прошептала:

– Перенеси меня к Кольбейну.

Сейчас она разобьет сферу и увидит его.

– Госпожа Елена! – вдруг кто-то позвал внизу, послышался стук в дверь.

– Нет, теперь меня никто не остановит…

– Госпожа Елена! Это Ханбек! Вы дома?

Елена открыла глаза. Мальчик был очень настойчивым и продолжал колотить в дверь. Девушка разочаровано вздохнула и поспешила спрятать сферу обратно в шкатулку.

– Что случилось? – недовольно спросила она, выглядывая из окна. – Пожар? Что ты так громко стучишь?

Мальчишка улыбнулся и помахал рукой.

– Так вы дома! Выходите скорее. Нужно идти на базар за покупками.

– За какими еще покупками?

– Как? Вы же сами вчера сказали моей маме, что поможете ей с приготовлением к Празднику Огней.

И точно! Как Елена могла забыть об этом?

– Иду!

Она сбежала вниз, попутно повязывая косынку под волосами и хватая корзинку для покупок.

Фарсала проснулась и гудела. По всюду обсуждали лишь одно – закрытие города. По распоряжению мэра Тодерона уже неделю городские ворота, как и гавань, были закрыты.

– И правильно, наконец-то услышали требование простых людей, – качал головой толстый продавец пряностей, к которому подошли Елена с Ханбеком, – эти пришлые, как крысы, того и гляди готовы были проскользнуть в город.

– Не закрывать город надо, а гнать их грязными тряпками, – хмурил брови, стоявший тут же кожевник, – из-за этих чумных такие убытки! Только с товарищем собрали повозку с товаром для отправки в Яссы – и на тебе! Одно разорение!

– Жизнь дороже любого товара, – махнул продавец пряностей.

– Да какая жизнь, если нечего есть? А у меня пятеро ребятишек и всем надо выдать по лепешке. Пять лепешек! А еще жене. Это шесть. Я то уж ладно, как-нибудь перебьюсь.