Солнце доктора Бракка

— Небольшая прогулка на яхте с друзьями. Купаться, загорать и хоть в этот день ничего не делать. Лето скоро пройдет, нельзя упускать эти чудесные дни.

— Да, конечно, — ответила Вера и подумала; «Как просто и непринужденно он это сказал: купаться, загорать, ничего не делать. Если б хоть раз услышать от Вернера такие слова!»

А Хегер принялся оживленно рассказывать, как однажды у его лодки отказал мотор и как он провел ночь на острове посреди озера.

Теперь Хегер показался Вере приятным собеседником. Он отвлекал ее от тяжелых мыслей, действовал успокаивающе.

— Вы любите путешествовать? — прервала она его.

— Еще бы, госпожа Бракк. — Мир велик и прекрасен. Мальчишкой я страстно мечтал уйти в плавание, повидать далекие моря и неведомые страны Позднее я даже собирался стать корабельным инженером. Но, как это часто случается, жизнь моя потекла по совсем иному руслу. Я увлекся физикой и не жалею об этом.

Вера вдруг подумала; ведь он известный ученый! Спросить бы его, как он относится к экспериментам Вернера. Но она колебалась. Как-то неловко, нехорошо. Впрочем, что тут нехорошего, успокаивала она себя. Только узнать его мнение. Вернер сам говорил, что Хегер опытный исследователь.

— Да, наука многих берет в плен. Мой муж весь поглощен своей работой. Сидит вечерами за письменным столом, думает, считает. Когда он погружен в свои расчеты, мир может рухнуть — он и не заметит.

«Глупо начала, — подумала она, сердясь на себя, и быстро добавила. — И в то же время это замечательно. Ведь он занят проблемами, которые еще ждут своего разрешения. Иногда он рассказывает мне о них. К сожалению, я так поглощена собственной работой…»

Она боялась встретиться с Хегером взглядом и, словно играя, вертела свое обручальное кольцо.

— Знаете ли вы об идее моего мужа, господин доктор?

Хегер смотрел на сидевшую напротив него женщину и ничего не понимал. Значит, это она так занята, что у нее не остается для мужа времени. А он-то думал…

Хегер не торопясь закурил сигарету.

— Да, ваш муж рассказывал мне, — медленно сказал он. — Его идея… что ж, она не нова, но едва ли осуществима. Пока что мы не имеем необходимых технических предпосылок. Создание новых фотоэлементов требует времени и еще раз времени, огромных средств и новых знаний. В международных исследовательских институтах тоже работают над этой проблемой, но… в условиях, совершенно отличных от тех, которые существуют в нашем институте. Теоретически можно к чему-то прийти. Практически же мы стоим пока перед неодолимыми трудностями технологического и физического порядка, которые отодвигают возможность успеха в далекое будущее.

Хегер умолк. Он считал, что поступил мудро, уклонившись от прямого ответа. «Так лучше, — подумал он, — не следует унижать его в глазах жены, называть фантастом, я ведь и сам занимался этим вопросом. Но зачем, собственно, она расспрашивает меня? Возможно, что она сама подгоняет его, требуя необыкновенных открытий».

Вера смотрела на Хегера, как бы пытаясь прочесть его мысли. Однако он ничем не выдал их. «Значит, и он ни во что не ставит идею Вернера, — решила Вера. — Как может Вернер быть таким недальновидным?»

Она взглянула на часы. Подозвала официанта и расплатилась. Хегер предложил довезти ее на своей машине до дому, и она согласилась.

* * *

Вернер Бракк расхаживал по квартире. Тревога гнала его из одной комнаты в другую… Иногда он вдруг останавливался, поднимал с ковра какую-нибудь соринку или принимался рассматривать картины на стенах, словно видел их в первый раз. Потом опять беспокойно бродил по комнатам. Где Вера? Часы давно уже пробили десять.

Вернер прошел в кабинет, сел за письменный стол, открыл папку с расчетами. Однако сосредоточиться ему не удавалось. Он снова встал и заходил по квартире. В неосвещенную столовую проникали лучи уличного фонаря. В его холодном свете кружились бабочки. «Когда-то, — подумал он, им приходилось расплачиваться жизнью за свое стремление к свету… Где же все-таки Вера… Несчастный случай? Да нет, ерунда, просто сегодня у них затянулось заседание. Какой огромной кажется мебель в полумраке!»

Ему вдруг показалось, что комната совершенно изменилась. Он вслушивался в тишину, ловя гудение проходящих машин. Ей богу, она могла бы позвонить, ведь это так просто. Он опустился в кресло, откинул голову на спинку, вытянул ноги. Теперь он упрекал себя за то, что не попытался удержать ее ни словом, ни жестом. Он все отчетливее припоминал, как долго она возилась с вазой на рояле, как нерешительно вышла из комнаты. А он стоял и молчал.

Вдруг комнату осветили автомобильные фары. Он услышал, как машина подъехала к дому, потом остановилась. Хлопнула дверца, вслед за этим раздался звонок у калитки. Вера! Наконец-то! А если что-нибудь случилось? Его вдруг охватил страх. Он пробрался в темноте в переднюю, сорвал трубку дверного телефона:

— Вера…

— Да, — послышалось в ответ.