Солнце и смерть. Диалогические исследования

Нечто подобное можно найти в западной традиции, в особенности – в определенных формах религиозного милитаризма: он начинается с miles christianus[252] и продолжается Крестовыми походами на Иерусалим, затем через пуританские войска Кромвеля идет к попам, благословляющим танки во время последней войны за Сербию. Нам известно, что ислам тоже знает святых воинов, даже святых убийц – вспоминается сражавшаяся в наркотическом опьянении секта ассасинов, от названия которых французы образовали свое слово, обозначающее убийцу: assassin. Во всех случаях мы имеем дело с носителями жертвенно-холистической боевой морали, которая практически всегда подпитывается субстанциально-метафизическими формами мышления. Они представляют собой полную противоположность мягкого мышления.

Надо только посмотреть на то, как строится традиционная метафизика, чтобы лучше объяснить эту жесткую логику. В условиях обычного дуального мышления человек вынужден делать выбор, каким путем ему идти: путем истинным или путем ложным, находясь во власти иллюзий. Если он выбирает путь истины, ему придется сделать выбор в пользу бытия и отбросить небытие – это соответствует западному взгляду на вещи. Далее надо пожертвовать несущественным ради существенного, отказаться от случайных частностей и претерпевать все тяготы и лишения ради истинного Целого. Субстанция – всё, рефлексии – ничто. В буддизме – все наоборот. Тот, кто выберет истину, должен сделать выбор в пользу Ничто и признать структуры бытия иллюзорными, отрешившись от них. И здесь безусловный отказ от никчемной, всего лишь воображаемой самости Я есть та цена, которую придется заплатить за духовное совершенствование. В обоих случаях одно из значений истины получает безусловный приоритет, а другое признается абсолютно ничтожным – в силу чего на самом деле якобы и не приносится никакой жертвы, когда осуществляется отказ от отдельного, случайного, несущественного, рефлексивного. Единство есть, множественности нет; целостность есть, отдельного нет; сущность есть, несущественного нет. Субстанция есть, акциденции нет. В пространстве дуального мышления, следовательно, одна сторона различения онтологически превращается в нечто нереальное, а это с необходимостью ведет к жестким коллизиям.