Солнце и снег

– А зря, мужик сильный. Знал его еще в бездомном детстве. Ты не думай, он в столице наведет порядок. Не сразу, конечно, но город заживет лучше прежнего.

Удивление Рикки росло с каждым словом Вирта.

– Не верю, – он сдвинул брови. – И не верю, что ты в это веришь. Какой вор будет заботиться о чьем-то благе? Разграбит только и сбежит куда-нибудь в Аргон. Я слышал, южные земли уже захвачены. И Гаюс твой тоже наверняка продаст Толлгард вместе с Лансией.

Вирт усмехнулся.

– Этот может. Но без дворян и власти по крови все равно лучше. Подпольщики хотели сменить одних лордов на других, а Гаюс и такие, как он, – это люди из народа. Больше нет слуг и господ, теперь каждый может стать богатым независимо от происхождения.

Рикки глянул в окно. Солнце скрылось за тучи, пошел снег. Он подумал возразить Соколу, что такое равенство обошлось в тысячи смертей, но решил, что сейчас не время для горячих споров. Тем более что оба не знали, что на самом деле творится в столице, да и в других городах.

– Тут неподалеку была стоянка ополчения, – сказал Рикки. – Некоторые из местных присоединились к ним.

– Наивные собрались на Толлгард? – Вирт снова усмехнулся.

Горностай пожал плечами:

– Может, договорятся с этим Гаюсом. Может, измором возьмут.

Сокол закивал, но казалось, что больше своим мыслям, чем его словам.

– Кстати, – как бы между прочим заметил он. – Я и девочку твою видел.

– Эри? – Рикки невольно приподнялся, чем вызвал у гостя лукавую улыбку.

– Уж боялся, ты забыл. Как увидел здесь, подумал – все, пропал парень. Слушай, – Вирт наклонился вперед и заговорил тише. – Фиг с ней, политикой и страной. Ты-то что тут делаешь? Да, девчушка мила, отлично готовит, но не время сейчас лежать на печи и играть в домик. Нет, я серьезно. Эри в плену, но думает не о побеге, а как помочь какому-то хмырю, а ты в чулане пыль собираешь.

Рикки вскинул голову, словно только проснулся.

– Какому хмырю?

– Да Охотник какой-то, вроде старый знакомый, – Вирт пожал плечами. – Тирком звать.

– В ее деле был один Тирк, – задумчиво проговорил Рикки. – Луаргтон. Из того отряда, который ее взял.

– Видимо, давно ей нравился, – заключил Вирт. – Я вообще заметил, ее тянет к врагам.

– И насколько у них серьезно?

– Понятия не имею, – Сокол откинулся на спинку стула. – Когда их видел, парень был ранен, а она за ним трогательно ухаживала. По опыту – такое хорошо не заканчивается. И вообще, он мне не понравился. Так что иди и забери ее.

Рикки опустил глаза.

– Не могу.

– Брось, – Вирт похлопал ладонью по столу. – Ты меня тогда не выдал, и я тебе только добра желаю. Мы все поняли, что ты ради девчонки решил предать Рыцарей. И если бы не эльфы, сбежал бы с ней. Скажешь, не так?

– Так, – не стал он отрицать.

– Ты готов был бросить службу, все усилия пустить коту под хвост, судьбу изменить. А теперь не можешь уйти от так называемой сестры? – на последнем слове Вирт скривился. – Чем тебя зацепила эта Диана? Ты ее любишь?

Рикки поднял на Сокола синие глаза и неожиданно просто ответил:

– Я люблю Эри.

Вирт открыл было рот, но, не сказав ни слова, закрыл.

– Еще с детства, – продолжил Горностай. – Да, характер у нее сложный, она резкая и совсем не женственная. Но ничего не могу с собой поделать. Люблю не так, как ты рассказывал о своих женщинах, не страстно и волнующе. Не знаю даже, как сказать… Люблю не вспышками, не минутами, а всегда, как будто по определению. Словно это не чувство даже, а часть меня.

Вирт выглядел озадаченным.

– Тогда что…

Рикки глянул в окно. Наверное, не стоило так откровенничать, он никому этого не говорил и, возможно, уже больше никогда и не скажет.

– Я вырос с Дианой под одной крышей. Мне рассказали, что жизнь матери унесла рованская лихорадка, а отца убили на войне. Обоих я не помню. Хартон воспитывал меня как сына, но довольно строго. Я часто бунтовал и с Эри начал дружить скорее из чувства протеста. Она ведь была деревенским изгоем, и про нее сплетничали, что ведьма, общается с духами и демонами.

– Диана, небось, и сплетничала, – вставил Вирт.

– Они особенно не ладили, – согласился Рикки и продолжил: – Но мы с Эри быстро сроднились, почти срослись. Я проводил с ней все свободное время. Само собой, недоброе отношение к ней перешло и на меня. Мальчишки за глаза называли ведьминым дружком и еще как-то. Но лично не трогали, потому что Хартон был главой совета, да и, подозреваю, влияло уважение к Диане.

Он глотнул из кружки.

– Все изменилось, когда однажды Хартон взял меня на охоту. Был конец зимы, нас пошло только двое. И там, среди замерзших сосен, он сказал, что давно ждал, пока я повзрослею, чтобы поговорить о моей матери. Оказалось, он был влюблен в нее и поэтому усыновил меня. Но, само собой, никто в Шадер не должен был об этом узнать. Я ответил, что умею хранить секреты. Ведь я знал, что Хартон убил Охотника на подступах к Шадер, и за годы ни слова никому не проронил. На это он ответил, что быть лидером – значит принимать трудные решения.

– Насколько я помню из дела Эри, ваша Шадер не платила налоги, – заметил Вирт.