Солнце и Замок

Настал черед мастера-казнедея, но тот что-то шепнул зверю на ухо. Призадумался арктотер, поджал хвост – и шмыг в кусты, а мастер-казнедей поднялся и начал бинтовать раны спутников.

– Как же так? – воскликнул вильдграф. – Ведь этот зверь не испугался благородного имени армигера, а мольб этой доброй женщины, обращенных к Предвечному, даже слушать не стал! Что ты сказал ему?

– Объяснил, что в деле, за которое взялся, он не разбирается абсолютно, – пожав плечами, ответил мастер.

Мастер Палемон

Согласно преданиям нашей гильдии имелся среди мастеров ее мастер по имени Веренфрид, наделенный от природы исключительным хладнокровием, изменившим ему только раз, и то уже в весьма преклонные годы. Случилось так, что страсти лет юных он сохранил при себе до самого конца долгой жизни, а посему, при изрядных, как и у всякого мастера, доходах, благодаря проигрышам за игорным столом и подаркам для женщин, постоянно был стеснен в средствах.

И так уж вышло, что некий подмастерье снискал благосклонность девицы нестрогого поведения, пришедшейся мастеру Веренфриду весьма по душе. Обратившись к девице, завел он речь обо всех достоинствах должности гильдейского мастера и о грядущем пополнении собственного кошелька, каковое не заставит себя долго ждать, стоит ему только расквитаться с долгами, и так далее. Однако девица его отвергла: ведь подмастерье был молод, хорош собой, вполне ей верен (чего от мастера Веренфрида, как ей было известно, ожидать не стоило), высокоумными разговорами ее разума не отягощал, и тому подобное. Мастер Веренфрид, однако ж, настаивал на своем, и, наконец, девица, поддавшись на уговоры, посулила развлечь мастера, буде тот позаботится, чтоб любовник ее, подмастерье, оказался занят в течение целой ночи.

Случилось так, что именно в то время на попечении гильдии скопилось великое множество клиентов, приговоренных судом к самым разнообразным пыткам немалой сложности и весьма деликатного свойства. Воспользовавшись сим обстоятельством, мастер Веренфрид призвал к себе подмастерье, объяснил, что отметил его сноровку и прилежание, и так далее, и тому подобное, а напоследок, в качестве великой милости, назначил его самостоятельно распоряжаться исполнением одной из помянутых пыток – процедуры, обещавшей продлиться, самое малое, дюжину страж. Юный подмастерье от счастья едва не сошел с ума, а мастер Веренфрид, приглядев за доставкой к нему клиента, с легким сердцем отправился к предмету своих вожделений.

Наутро следующего дня он явился в пыточную, дабы оценить труд подмастерья, но, поскольку все еще пылал страстью, нашел в оном труде ряд огрехов – придрался к тому, к сему, и, наконец, поручил юноше нынче же вечером взяться за второго клиента, а на следующий день повторил ту же выдумку вновь.

К началу работы над третьим клиентом юный подмастерье порядком устал. Усталый, сбитый с толку да вдобавок изрядно напуганный многочисленными придирками, работу он запорол безнадежно. Пришедший в ярость, мастер Веренфрид поручил ему четвертого клиента, однако четвертому в руках юноши пришлось не слаще, чем третьему, а за четвертым столь же горькая участь постигла и пятого клиента, а за пятым – шестого.

Явившись оценить работу с седьмым клиентом, мастер Веренфрид обнаружил, что выполнена она – сквернее некуда: клиент потерял сознание едва ли не до начала процедуры, затем оказался на грани гибели, и так далее, и тому подобное. Юный подмастерье вжался спиною в угол, а мастер Веренфрид закусил сустав пальца, пожевал ус – одним словом, сделал все, что мог, лишь бы сохранить свое знаменитое хладнокровие, но сдержаться, увы, не смог. Навис он над трепещущим юношей и прогремел, словно гром:

– Ты что это задумал, щенок шелудивый?! Погубить решил старика?!

Текла

Одна шатлена из Обители Абсолюта завела разом целую кучу любовных интрижек. И вот как-то ночью явилась к ней в спешке горничная: один-де из любовников, миловидный, юный офицер преторианцев, ждет за порогом. Случилось так, что в постели шатлены как раз нежился ее старший конюший, и шатлена велела ему, немедля покинув ложе, спрятаться под кроватью.

Однако не успел юный офицер хотя бы обнять ее, как в спальню снова, едва переводя дух, вбежала горничная: за порогом-де ждет хилиарх, командир офицера! Делать нечего, отправился офицер под кровать вслед за конюшим.

Но не успел хилиарх хотя бы раздеться, как в спальню вновь ворвалась горничная: за порогом-де, пыхтя от нетерпения, ждет встречи с хозяйкой верховный судья. Делать нечего, пришлось и хилиарху лезть под кровать.

Но не успели шатлена с верховным судьей хотя бы поцеловаться, как в спальню вновь со всех ног влетела горничная: за порогом-де ждет встречи с хозяйкой сам Автарх! Делать нечего, отправился под кровать и верховный судья, чувствительно стукнувшись лбом о лоб конюшего.