Солнце, которого не было

Потому что обман – словно отвратительно-капризный цветок – раскрывается всегда, но в совершенно разное время.

Аня опустила оружие, чтобы арестовать Николь, но та резко пнула револьвер, который отлетел под стол, и припала к земле. Спряталась за столом, куда отлетело оружие, выиграв пару секунд. Теперь ей оставалось только ранить их, даже убивать не было необходимости. Слабых, раненых и связанных, она уже сможет заставить их пройти курс амнеозина, не придумывая никаких других историй. Одно попадание в вооружённую Аню. Всего одно. Николь выпрыгнула из-под стола – и грянул выстрел.

Последняя глава

Два года спустя

Утренние солнечные лучи бегали по бледному лицу напротив. Аня смотрела на белые волосы, рыжие веснушки и острые скулы. Всё, о чём она могла думать, – это солнце настоящее. Они переехали в дом второго сектора, когда его отключили от подачи кислорода, и вошли в состав группы лиц, ответственных за восстановление и перестройку сектора, где вырос Дюк. Он нашёл своё место. Место рядом с Аней. Не монстр, не отброс, не сын убийцы. Сын героя. Дюк и сам стремился быть таким. Как же важно в жизни узнать, кто ты на самом деле, и выбрать правильный путь.

Он открыл свои фиолетовые глаза, обрамлённые чёрной смолью. Улыбнулся. Её голубые глаза напротив обрамлял серый. Дюк провёл рукой по её лицу и, громко вдыхая приятный запах Ани, приблизился к ней, словно хотел поцеловать её в шею, но вдруг слегка куснул.

– Дюк! – вскрикнула она, и он тут же прошёлся горячим языком по месту укуса.

Было не больно. Ей нравилось. Нравилось это утро, нравилось, что этот взбалмошный парень – её. Что он не сделает ей больно. Что с ним она в безопасности.

Нравилось, что всё закончилось.

Старые разрушения привели к новому этапу для всего человечества. Взрыв на скорорельсе, который произошёл два года назад, подтолкнул людей, Диких и мутантов секторов к выводу, что пора сплотиться, пора согласиться, что существовать друг без друга никто из них долго не сможет. Пятый сектор, так славившийся своим нерациональным использованием территории, тоже начал застройку и принял участие в переселении. Второй сектор постепенно заполнялся величественными новостройками. Красивыми, надёжными, готовыми к новой жизни для тех, кого не так давно считали монстрами.

Аня прильнула к груди Дюка, слушала, как бьётся его сердце, а он в ответ крепко её обнял, поцеловал в макушку.

– Пора просыпаться. Сегодня сложный день, – тихим хриплым голосом произнёс Дюк.

– Сегодня у нас выходной… – протянула Аня.

– Нам сегодня надо наведаться к Аресу.

– Я не хочу идти к нему на могилу… Мне всё ещё очень грустно, когда я вспоминаю его. И я всё ещё злюсь, что он не рассказал нам правду с самого начала. Только в день, когда ему искусственно остановили сердце. Решил попрощаться.

– Хорошо, тогда я схожу один. И злиться на него бесполезно, человек и так много страдал.

– Ты прав. – Аня закатила глаза. Она не злилась на самом деле, а больше скучала по Аресу и сожалела о его истории с Гелиос. Тяжело вздохнула. До сих пор помнила, как этот красивый парень с ужасно грустными глазами рассказал о том, что ему осталось совсем недолго жить. Что его частые мигрени, предобморочные состояния и кровь из носа – результат износа тела, и ему безумно больно даже передвигаться. Он попрощался с ними и даже разрешил присутствовать во время искусственной остановки его сердца. Единственное, что радовало тогда Ареса, по его словам, – что его будут помнить, как человека, и будут скучать.

«А ведь я мог умереть никем», – сказал он тогда.

Дюк не дал Аресу раствориться в истории, остаться «никем», как другие приспешники. Его и Гелиос похоронили вместе. А в центре второго сектора поставили памятник – приспешник обнимал Дикую. «Вестник» – назвали его и кратко описали историю встречи Гелиос и Ареса. Когда Дюк рассказал Кире их историю и попросил увековечить её, Кира не смогла сдержать слёз и, конечно, дала разрешение.

– Ладно, я пойду с тобой. Только когда ты опять случайно решишь наведаться к Николь, я подожду за дверью.

– Она знает, что каждый раз, когда я прихожу, ты там.

– Мне всё равно, что она знает. Я стою там, потому что беспокоюсь о тебе. Зачем ты до сих пор наведываешься к ней?

– Так надо. И ещё она просила передать, что не злится на тебя. Ну, за то, что ты прострелила ей руку, и она теперь парализована.

– Мне не нужно её прощение. Если бы она ещё раз направила пистолет на тебя, я бы выстрелила в сердце.

Аня всегда заводилась с полуоборота, когда кто-то начинал угрожать Дюку. Страх потери ещё одного близкого – вот что было причиной её поведения. Её брала злость, когда она представляла себе, что в кабинете Николь всё могло закончиться по-другому. Злилась, что Дюк не рассказал ей обо всём, что она узнала об этом от Айзека, и что Айзек, кажется, соврал Дюку, для достижения свой цели.

– Потому что она – моя тётя.

– Ненастоящая.

– Она сделала для меня много чего хорошего. И не надо говорить о плохом. Я не оправдываю её и никогда не пытался.