Солнце мертвых

— Видимо, это его обычное состояние, — ответил Казаков. — Что ж, терять нам нечего, вперед.

— Можно вас на минутку? — он вежливо взял за локоть багроволицего.

— А вам что? — угрожающе заревел отчаянный пенсионер.

— Спокойно, спокойно! — Вежливо улыбаясь, капитан продолжал твердо держать его за локоть. Люди вокруг с интересом ожидали продолжения.

— Отпусти руку!!! — заорал совсем взбесившийся доминошник.

— Мы из милиции, — негромко сообщил капитан и снова достал из кармана удостоверение.

Это сообщение несколько смутило грозного Николая, однако он постарался не потерять лица.

— Ну, из милиции! — сказал он на полтона ниже. — Что же, я теперь на колени упасть перед вами должен!

— Ничего страшного не произошло, — успокоил его капитан, а Андрей добавил:

— Нам нужна ваша помощь.

— Чтобы я ментам помогал… — пробурчал водопроводчик, а это, несомненно, был он.

— Не помощь, а консультация, — поправил напарника более опытный Казаков.

— Так бы сразу и сказали. Краны, что ли, потекли?

— Пойдемте побеседуем, — предложил Казаков, — вон на ту скамейку.

Скамейка стояла в закутке, возле детской площадки. Здесь была относительная прохлада, но главное — они были вне поля зрения доминошников.

— Позвольте отрекомендоваться, — с неожиданной учтивостью произнес капитан. — Мирон Захарович Казаков, а это мой помощник лейтенант Копытов.

— Николай Яковлевич Каковенко, — неохотно произнес багроволицый. — Так что же вам надо?

— Видите ли, Николай Яковлевич, — осторожно начал Казаков, — нам отрекомендовали вас как классного специалиста.

— Классного? — переспросил Каковенко, и самодовольная улыбка осветила его обрюзгшее лицо. — Значит, все-таки краны потекли?

— У нас немножко другое. Нам сказали, что вы лучше всех разбираетесь в городских тепло— и канализационных коммуникациях.

— Да уж… — небрежно произнес сантехник, — чего знаю, того знаю. Налазился… Дерьма нанюхался…

— Вот-вот… А участок по проспекту Химиков вам знаком?

— Какой именно? Проспект Химиков большой.

— В районе дома номер тринадцать.

Отставной сантехник отпрянул и внезапно побледнел. Его багровое лицо стало похоже на несвежую редьку. С минуту он молчал, видимо, напряженно размышляя, потом осторожно произнес:

— Бывал я там…

— Правда ли. что в том районе находится старое кладбище?

Каковенко вскочил и поспешно зашагал прочь.

— Постойте, Николай Яковлевич! — крикнул ему вслед Казаков, со скамейки, однако, не поднимаясь. — Все равно мы еще встретимся, хорошо ли будет, если мы вызовем вас повесткой?

— Вызывайте! — донеслось до них.

— Ну вот, — удрученно произнес лейтенант, — и тут не вышло.

— Поверь мне, он сейчас вернется, — сказал капитан, доставая из кармана губную гармонику. К неописуемому изумлению Андрея он поднес ее к губам и заиграл «Гляжу я на небо…».

Минут через пятнадцать к скамейке осторожно приблизился Каковенко. Он некоторое время слушал игру капитана, поднеся ладонь к уху, точно глухой, потом одобрительно произнес:

— Гарно играете, Мирон Захарович.

Не обращая на него внимания, капитан продолжал выдувать задушевную мелодию.

— А вы часом не из хохлов? — полюбопытствовал Каковенко. — Имя у вас хохляцкое — Мирон.

— Матушка моя з пид Полтавы, — сообщил капитан, прерывая родные напевы.

— То-то я вижу, земляк, а ваш хлопец, он тоже з ридной сторонки?

— Присаживайтесь, Николай Яковлевич, — любезно предложил капитан.

Каковенко вновь грузно опустился на скамью.

— Наслышан о вас, Мирон Захарович, — сладким голосом почти пропел он.

— Да неужели, Николай Яковлевич?

— Гроза бандюг, так про вас балакают. Капитан покраснел от удовольствия.

— Народ знает своих героев, — шепнул он лейтенанту.

— Да уж, да уж… — видимо, расслышав последние слова Казакова, подтвердил Каковенко. — Однако что ж бандюг этих клятых становится все больше и больше? — со слезой в голосе спросил бойкий сантехник. — Вчерась возле магазина трое мохнорылых отобрали у меня флакон красного да еще в морду дали.

Старик явно уводил разговор от генеральной линии. Ничего не ответив на это, Казаков вновь вернулся к гармошке. На этот раз он исполнил мелодию «Роллинг Стоунз» «Сатисфэкшн», хорошо известную советскому телезрителю по рекламе шоколада «Сни-керс».

— Я вам так скажу! — рявкнул Каковенко. — Коли по делу пришли, так спрячьте струмент до карману и гутарьте по делу.

— По делу? — переспросил капитан. — А разве вы не поняли, о чем мы вели разговор? Повторяю: что вам известно о старом кладбище и что произошло с вами в колодце в районе дома номер тринадцать по проспекту Химиков?

— Ванька наболтал, — досадливо крякнул старый водопроводчик. — Кроме него, ни одна душа… — он не докончил, вытащил из кармана блестящий цилиндрик, развинтил его, достал оттуда сигару и неторопливо раскурил ее.

— Вот какую гадость приходится смолить, — произнес он в ответ на изумленный взгляд Андрея. — Купил в свое время на Кубе ящик. Был там, по путевке. Профсоюз позаботился. Теперь вот вспомнил про сигару, разыскал ящик на подлодке, до смерти хватит. Горло дерет, а привык, не могу без них.

Он выпустил ароматный клуб дыма и хитро прищурился.