Солнце моё, взгляни на меня... (СИ)

-Гони, Никонов! Деньги припрячь для Миланы! Дарине передай, что я её люблю, а Тяням.. Тяням скажи что я у них в неоплатном долгу!. Всё, давай!!

-Не глупи, Вовка! Садись!

-Я не доеду, Вторак! Если доеду - всё равно поймают, прямо в больнице! Уезжай!

-Ладно, держись!.

Махнул рукой Никонов, воткнул скорость и досадливо прошипел:

-Твою ж!..

Я захлопнул дверцу. Вседорожник газанул и вылетел за ворота. Мне показалось - или начинает кружиться голова? Рукав левой руки промок от крови. Я отбежал за воротину, в которую грохнула шальная пуля, и сел прямо на землю. Ах, Ящер раздери! Больно ткнулся в низ живота пистоль. Не отстрелить бы себе чего под шумок! Осторожно - только бы не нажать на спуск - вытащил из-за пояса пистоль, положил на землю. Неловко, одной рукой вытянул ремень. С помощью скрипа зубов, рычания, слёз, правой руки и отборного мата затянул ремень на левом предплечье выше ран. В лохмотьях изодранного, пропитанного кровью рукава ничего не видно. Может жилы и не задеты, но раны, похоже, навылет. Так что кровопотеря может быть большая. Пока оказывал себе первую помощь - вдалеке завыли гудки стражьих машин. Вот и конница, ёшки-матрёшки. Рука болела неимоверно, хотелось скулить или выть, но прорывались только глухие рычания. Стрельба затихла, вместо неё теперь округу разрывал вой гудков. Как сквозь сон я увидел выскочивших в ворота троих стражников в синих мундирах, в защитных кирасах и с самострелами в руках. Двое перебежками кинулись к воротам склада, а третий взял меня на прицел. Я законопослушно поднял правую руку и тут же "поплыл". Повалился на левый бок, стукнулся раненой рукой о воротину. Боль словно кувалдой грохнула по башке и я отключился.

В больнице острога временного содержания было неплохо. Кормежка три раза в день, внимательный врач, милосердная сестра с пилюльками на блестящем подносе - всё как в обычной больнице, вот только на окнах решётки, а милосердная сестра приходила в сопровождении стражника. Руку мне подлатали, зашили. Слава Трибогу! Кость не задета и жилы целы. Ну а мясо нарастёт, как пообещал врач. Предплечье почти уже не болело, если только не напрягать мышцы. Хуже всего была невыносимая скука. Несколько раз приходил дознаватель, задавал вопросы, хотя и так дело было ясное. Меня нашли с двумя дырками в руке на месте где произошла крупная перестрелка. Рядом со мной лежал пистоль, из которого были убиты два человека. На пистоле были мои отпечатки пальцев, а на моей правой руке были следы пороховых газов от того пистоля. Всё сходилось. И даже если бы я всё-всё рассказал, то мне по самому мягкому выбору светит пять лет каторги. Да, в Союзе тоже за насильственные преступления наказывают каторгой. Во многих странах этот вид наказания применяется. С какой-то стороны это справедливо, что жуткие преступники не сидят свои срока по темницам, отращивая зады на харчах налогоплательщиков, а зарабатывают на своё содержание тяжёлым трудом. В этом есть и соображения порядка! Если у зэков не будет оставаться сил на послерабочую активность, то и заниматься всякими непотребствами им не захочется. С работы на жрачку и - по койкам. В общем светило мне от пяти до семи лет трудовых подвигов на свежем воздухе. Но это ещё что! Я бы сам пошёл на каторгу с задорной песней на устах, потому что при последнем посещении дознаватель известил о пришедшем на меня запросе из Нового Амура. Это так теперь бывшее Амурское княжество назывется. Если бы Новый Амур оставался захвачен Маньчжурией, то словенские власти могли бы с чистой совестью выбросить запрос в нужник. Но на бумаге Новый Амур не был захвачен. Маньчжурские войска оттуда выведены и страна как бы свободна. И если бы запрос был по поводу моего участия в войне, то словенцы так же не обязаны были бы рассматривать его, мол это месть. Но те поганцы из НА прислали бумаженцию с обвинениями меня в нападении на пограничников и в незаконном пересечении границы. То есть дело было как бы чисто уголовным, а вовсе не сведением счётов. И вот теперь ещё дело об убийстве не было закончено, а суд уже должен решить - судить меня в СССР за убийство "двух и более лиц" или же передать властям НА. Учитывая что в Амуре меня ждут-не дождутся насовцы, я уже прям-таки желал словенскую каторгу. В первом случае мне обеспечена мучительная смерть, а во втором случае есть немалые возможности вернуться живым и относительно здоровым.