Солнце моё, взгляни на меня... (СИ)

-Я предлагаю вам оказать нам помощь в одном деле, Владимир Яромирович.

-Да что я могу?

-Вначале нам нужно ваше добровольное согласие сотрудничать со Службой.

-Я согласен, но при нескольких условиях.

-В том ли вы положении, чтобы их выдвигать? Но ладно. Какие условия?

-Первое: Служба поможет моей сестре и знакомым в получении подданства Союза. Я не прошу подарить им его, а просто облегчить.

-Хм. Это выполнимо. Что ещё?

-Служба незамедлительно устроит Милане Синициной врачевание. Да там и деньги почти собраны. Ну, скажите её родным что какой-то добрый человек оплатил разницу.

-И это выполнимо. Это всё? Или будут ещё пожелания?

-Если вы выполните эти условия, то я ваш с потрохами. Кого нужно убить?

-Экий вы, Владимир Яромирович. Зачем же сразу убивать? Хотя вы немного угадали. Но сперва мы скрепим ваши и Службы отношения.

Товарищ Малкин, не вставая со стула и не меняя позы приятно проводящего время человека громко сказал:

-Синёв, войдите!

Дверь палаты открылась и вошёл молодой, примерно моих лет мужчина, в таком же, как у Малкина, отличном сюртуке и отутюженных штанах. С собой он принёс обтянутую кожей папку. Товарищ Малкин взял у него эту папку, раскрыл и протянул мне.

-Прочтите, Владимир Яромирович. Сами понимаете, лист только один. И храниться он будет у меня. О нашем договоре будем знать только мы. Ну и товарищ Синёв.

Я взял неожиданно тяжёлую папку, скривившись от боли в предплечье. На листе белоснежной бумаги сначала было "шапка": "Служба внешней разведки Иностранного Приказа. Заявление. ". Дальше шли слова: "Я, Владимир Яромирович Токарев, находясь в здравом уме, добровольно и без принуждения соглашаюсь на сотрудничество со Службой внешней разведки Иностранного Приказа.". Проставлены год, месяц и день, пустое только место для подписи. Я не особо раздумывал, потому что доводы службиста меня вполне убедили. Лучше работать на могущественную СВР чем гнить на словенской каторге или висеть в амурской петле. Я взял протянутую мне самописку, вздохнул для приличия и подписал лист. Отдал папку Малкину. Тот встал и сказал:

-Поправляйтесь, товарищ Токарев. В скором времени вас переведут в другое место. Не бойтесь посещений дознавателя, он просто делает свою работу. До свидания.

-До свидания, товарищ Малкин.

Он ушёл в сопровождении Синёва, а я полулежал на больничной койке и гадал, что же я подписал - смертный приговор или путёвку в новую жизнь?

Глава 3.

Со времени подписания судьбоносной бумажки прошло два месяца. Как и обещал товарищ Малкин, меня перевели в небольшую частную больницу. Уголовный отдел НКВД от меня отстал. Они каким-то образом не нашли орудия убийства. Ну и я из подозреваемых перешёл в потерпевшие. На запрос из СА отдел переселенцев Иностранного Приказа ответил прекрасной историей о рассеяных НКВДшниках, перепутавших меня, невинного беженца, со злодеем, на котором пробы ставить негде. Ведь людей с именем Владимир и фамилией Токарев в бывшем Амурском Княжестве было пруд-пруди, не мудрено и перепутать, то да сё. Мне даже удалось упросить Малкина чтобы он позволил мне послать весточку Никонову. Я сообщил ему, что жив-здоров, и пусть он там нашим намекнёт. В ответ узнал, что врачевание Миланы прошло успешно. Девушка идёт на поправку, хотя ей придётся пробыть в больнице ещё пару месяцев. Дарина знает, что я обещал вернуться. За ней приезжали господа Тянь и забрали ее пока к себе до начала учебы. Дёмин шлёт привет. У меня отлегло от сердца. Раз товарищ Малкин выполнил обещание, то и я свою часть выполню.

Пока я залечивал руку, товарищ Малкин довёл до меня задание. Служба по своим каналам устроит всё так, чтобы выглядело словно я, беженец из бывшего Свободного Амура, будучи в СССР ступил на преступный путь, но скрываясь от справедливого возмездия сумел выскользнуть из союза и поступил в Иноземные войска импери, ИВИ. Первая часть моей новой истории была чистой правдой сплошь до скрывательства от возмездия. Итак, мне предстояло вступить в эти самые войска. Пребывая в составе ИВИ, я должен был собирать сведения об их "работе" в Либии. Ну и выполнять некоторые поручения. В случае чего Служба меня знать - не знает. Для всех я сам себе господин. Малкин дал понять, что после выполнения задания я могу быть свободен до того момента, когда вновь не понадоблюсь Службе. В жизни все было не так как в приключенческих книжках. Никто не таскал меня по учебным полям в сопровождении отряда осназа. Никто почему-то не водил меня по секретным изыскальням и не рассказывал о секретных разработках разведки. Никто даже не вел со мной многочасовых бесед о тайных делах высшего уровня и никто не поручал спасать мир. А если серезно - никакой особой подготовки для меня и не требовалось. Запомнить и рассказать побольше нужному человеку. Что-то кому-то передать. Ну и все. Вот моя задача. Правда со мной все же позанимался помощник Малкина, Синёв, и кое-что порассказал про ИВИ.