Солнце на ладонях

Ангелы всю рыбу съели,
Опустясь на Маросейку.
«Что творите, Божье семя?»
«Не могли найти лазейку.»

Ангелы в пейзаж попали

Этим Рождеством пропащим,
И с деревьев иней стаял,
Неба рыба стала слаще.

К вечеру в снегу, что душу

Лечит, грусть превозмогая,
Ангелы на крышах глушат,
Рыбу Маросейки жарят.

Невысокие домишки,

Шум от транспорта звенящий,
Остры выступы на крышах
Маросейки настоящей.

Чем темнее – тем светлее,

На деревьях снова иней,
Красота снегов белеет
На пейзаже дерзких линий.

Кино

Из зеркала шкафа – твое отраженье,-
Немного ты ранена вихрем времён,
Обманной и сладкой любви пораженье
Тебе никогда, милый друг, не соврёт.

На гвоздь ты повесишь красивую шляпу,

В тулью вставишь свечку, и свечка сгорит,
От времени шкаф деревянный обшарпан,
Чудесный тебе открывается вид.

Утюг заплясал по вечернему платью,

А ты выливаешь чернила на стол.
Я время своё на тебя не потратил,
О чём сожалею, упёршись в футбол.

И движется в зеркале наша картина,

И многое скажет старинный предмет.
Взгляни: там в углу запылился ботинок,
А пары ему в этом доме и нет.

Натура

Ходят парами и пожилые супруги,
И погода как будто для них,
И Земля уж не вертится диском на круге,
И открыты дороги мои.

Снова снег прикрывает черту горизонта,

Тишину окружит ход машин.
Открывайте же линию честного фронта,
Чтоб огонь белый снег порешил.

Вот диптих, окровавленный страстью апреля,-

Не ложитесь, супруги, в гробы.
Там, на кладбище страшно спокойно, и млеет
Жизнь сама, и тропинки мокры.

И на выезде…

Моя зрелость безликая дремлет поодаль,-
Запечатать в конверт средоточие черт,
Когда выйдет из зеркала каменный Гоголь,
Не захочется мне, но разломан мольберт.

В эту лунную ночь я прошу реализма,-

«Будь здоров», - мне сказали и отняли срок.
В сизом дыме не жаждал я ваших стриптизов,-
Кровь печатает несколько раненых строф.

И заткнёт ли мне рот власть солёного моря,-

Я не в поезде ехал – летел под откос,
Но мне скучно от раненых этих историй,-
Я прошу только несколько выгнутых роз.

Терпкий запах диктует материи зрелость,

Но разбудит меня только поезда свист,
Только летней травы пережжённая прелесть,
И танцовщицы спляшут на выезде твист.

В двух мирах