Солнце на потолке

Я взглянул на Виктора. Кажется, он пытался вообще не слушать. Все прекрасно знали, что происходит между ним и Юлей, но старались помалкивать. Всё-таки это слишком личная тема, а мы не в школе, чтобы дразнить друг друга.

– Ах, ты… – на глазах у Юли блеснули слёзы.

Ну хватит, мне надоело.

– А ну прекратили обе! – прикрикнул я даже громче, чем предполагалось.

Все сидевшие за столом посмотрели на меня, как на маньяка. Юля не выдержала и ушла. Виктор хотел побежать за ней, но я взглядом остановил его.

– Ну всё, я вас поздравляю, эксперимент мы провалили, – начал я. – Раз у нас не получается прожить даже месяц вместе, что уж говорить об оставшейся жизни. Самое время вызвать Ивана Петровича и прекратить всё это. Если у нас сейчас не получается быть тактичными, понимающими и терпимыми, но на Марс лучше даже не соваться. Да, Марина? – она молчала, потупив взгляд. Ей стыдно, уже неплохо. – Если ты ещё не выросла из шуток уровня первого класса, то, боюсь, в экспедиции ты своё место не найдёшь.

С этими словами я просто встал и ушёл. Надо успокоить Юлю.

А Юля была даже не в своей комнате, куда в любой момент имела полное право зайти Марина, а в моей. Она просто сидела и плакала. Наверное, надо было доверить это дело Виктору. Я как-то не очень хорошо понимаю, как надо успокаивать плачущих девушек.

Она сидела на кровати с ногами, уткнувшись в колени и изредка всхлипывала. Я присел рядом и попытался её приобнять. Она сначала хотела высвободиться, потом передумала. Что же ей сказать?

– Знаешь, – начал я, – я вряд ли могу сказать, что полностью понимаю, что ты сейчас ощущаешь. Я даже не знаю, что тебе сказать, чтобы ты чувствовала себя лучше. Хотя мне очень этого хочется. Хотя нет. Частично я тебя всё-таки понимаю. Я никому не рассказывал, зачем приехал сюда на самом деле. Я полюбил одну женщину. Она из другой страны. Она тоже меня очень любит. И мы не нашли другого способа встретиться, кроме как сбежать вместе на другую планету. И вот, я здесь, она там, я даже не знаю, увидимся ли мы с ней. Почему я об этом рассказал? Я вроде читал, что когда пытаются успокоить человека, рассказывают какую-то свою сокровенную тайну. Хотя я ещё мог бы тебе предложить потерпеть Марину ради всеобщего блага, чтобы не подводить никого, но это кажется таким эгоизмом…

Юля взглянула на меня. Её заплаканное лицо осветила улыбка. Как же всё-таки люди красивы, когда искренне улыбаются.

– Ты такой милый, когда говоришь больше двух слов. Спасибо! Я думаю, мне надо извиниться перед Мариной.

– За что? – опешил я.

– Не знаю. Думаю, так она удивится и перестанет меня недолюбливать. Да и вообще, хочу посмотреть на её реакцию! – лицо Юли приобрело какой-то безумно-заговорщический оттенок.

Она уселась на колени и крепко обняла меня. Потом встала и ушла в свою комнату ждать там Марину, а я остался. Мой взгляд упал на кучу деревяшек в дальнем углу комнаты. А, так это же я вчера разобрал один из стульев в надежде сделать его менее шатким, потом на что-то отвлёкся и напрочь о нём забыл. Надо бы обратно собрать, пока мы не поубивали друг друга.

С того момента всё как-то наладилось, время пролетело достаточно быстро. Как же мы все радовались, когда дверь распахнулась, и на пороге появился улыбающийся Иван Петрович. Кто-то даже начал наигрывать марш на гитаре.

– Дорогие товарищи, – сказал Иван Петрович, – я счастлив объявить вам, что вы успешно справились с испытанием! Справедливости ради, дотерпели до срока только вы и ещё одна команда. А это значит, что моя задача по отбору значительно упростилась!

По моей душе в тот момент разлилась приятная расслабленность. И, как ни парадоксально, в тот же момент мне хотелось прыгать от счастья. Мы смогли, мы прошли испытание, я, скорее всего, достоин, я увижу Эмико. Меня тогда мало волновало, что отбор не окончен, я просто радовался. Мы все тогда радовались. Мало у кого в жизни были раньше такие эмоциональные победы.

Ещё неделю где-то мы восстанавливали физическую форму: пара велотренажёров в одной из комнат мало что давала. Мы продолжали обучение, но самое главное, мы проходили финальные медицинские обследования. Там были какие-то безумно сложные анализы, не осталось места на моём теле, где робот бы не посветил сканером. По прошествии этой недели нас всех собрал Иван Петрович в конференц-зале и торжественно объявил:

– Товарищи, у вас каникулы. Отправляйтесь по домам, отдохните недельку, подготовьтесь к экзаменам, а там вернётесь и окончательно узнаете, годны ли вы к лётно-космической службе.

Эта новость вызвала у меня довольно смешанные чувства. Целую неделю находиться в каком-то подвешенном состоянии? Мне предстояло волноваться, судорожно доучивать всё то, чего я раньше не знал. С другой стороны, я радовался, что, возможно, наконец-то смогу поговорить с Эмико. Вряд ли у них там есть такая дикость, как отсутствие интернета. Вряд ли им запрещают общаться. Хотя кто знает…