Солнце полуночи

Любопытно было наблюдать реакцию в мыслях окружающих. Никто вроде бы не замечал оглушительный мысленный призыв Рене, но всем хотелось помочь ей. Каким-то образом люди улавливали ее потребность и были не в силах игнорировать ее. Я слушал, завороженный взаимодействием ее мыслей с мыслями окружающих. Санитар и одна из медсестер вели ее по коридорам, несли ее сумку, стремились помочь.

Я вспомнил, как когда-то строил догадки насчет матери Беллы – мне было любопытно, какой разум в сочетании с разумом Чарли породил такую редкость, как Белла.

Рене оказалась противоположностью Чарли. Интересно, что именно свело их вместе?

Не испытывая нехватки в сопровождающих, Рене вскоре разыскала палату Беллы. К ее помощникам по дороге прибавился еще один – палатная медсестра Беллы, обратившая внимание на спешку Рене.

На миг я представил Рене вампиром. Стал бы ее мысленный крик в этом случае неизбежно слышен всем? В ее шумную популярность мне не верилось. Я удивился, поймав себя на том, что улыбаюсь при этих мыслях – оказывается, я полностью отвлекся от недавнего уныния.

Рене влетела в комнату, бросила вещи на пол при входе, палатная сестра спешила за ней. Поначалу Рене не заметила меня у окна – она смотрела только на дочь. Белла лежала неподвижно, ссадины на ее лице только начали подживать. Голову ей забинтовали – хотя Карлайл убедил местных медиков не брить ее, – и трубки с мониторами, казалось, оплетали и окружали ее со всех сторон. Сломанную ногу загипсовали от пальцев до бедра и уложили на контурную опору.

«Белла, детка, видела бы ты себя! О нет!»

И еще одно сходство с Беллой: кровь Рене была сладкой. Не точно такой же, как у Беллы, а чересчур сладкой, почти приторной. И имела необычный, хоть и не самый притягательный аромат. В запахе Чарли я никогда не замечал ничего особенного, но сочетание запахов его и Рене получилось удивительным.

– Ей дали снотворное, – поспешила объяснить палатная сестра, пока Рене подбегала к кровати, простирая руки. – Она побудет пока в таком состоянии, но через несколько дней вы сможете поговорить с ней.

– А дотронуться до нее можно?

Это был и шепот, и в то же время крик.

– Конечно, можете погладить ее по руке вот здесь, если хотите, только осторожно.

Рене остановилась рядом с дочерью и легонько приложила два пальца к ее руке. Слезы ручьем лились по ее щекам, и палатная сестра по-матерински обняла ее. Я с трудом удержался на своем месте, так мне хотелось утешить ее.

«Я так тебе сочувствую, детка. Как же я тебе сочувствую!»

– Ну-ну, дорогая. Она ведь поправится, так? Тот симпатичный доктор наложил ей швы уж так аккуратно, никогда такого не видывала. Незачем плакать, голубушка. Давайте-ка усадим вас сюда отдохнуть. Наверняка перелет был длинный. Вы ведь из Джорджии прилетели?

Рене всхлипнула.

– Из Флориды.

– Должно быть, вы совсем из сил выбились. Никуда ваша дочь не денется и ничего больше не натворит. Может, попробуете пока и вы вздремнуть, дорогая?

Рене позволила подвести ее к синему креслу с откидной спинкой и виниловой обивкой, стоящему в углу палаты.

– Может, вам что-нибудь нужно? У нас на посту есть туалетные принадлежности, если захотите освежиться, – предложила медсестра. Выглядела она как типичная бабушка, ее длинные седые волосы были скручены в пучок на макушке, на бейджике значилось имя «Глория». Я уже видел ее раньше, в тот раз не обратил особого внимания, но теперь проникся к ней теплыми чувствами – из-за ее доброты или в ответ на признательность Рене к ней? Странно это – находиться рядом с человеком, который таким образом проецирует свои мысли, явно и совершенно безотчетно. По моим предположениям, примерно так же действовал Джаспер, только более прямолинейно и безыскусно. В случае Рене это была не эмоциональная проекция, а определенно ее мысли. Но лишь я сознавал, что слышу их.

Теперь я лучше понимал, какой была жизнь Беллы с ее матерью. Неудивительно, что Белла стала такой внимательной и заботливой. Неудивительно, что пожертвовала своим детством, чтобы опекать эту женщину.

– У меня с собой, – Рене устало кивнула в сторону маленького чемодана, брошенного у порога.

Самому себе я казался в этой комнате слоном. Ни та ни другая до сих пор не заметили меня, хотя я и не пытался прятаться. На ночь свет приглушили, но все равно он был достаточно ярким, чтобы медсестры могли выполнять свою работу.

Я решил заявить о своем присутствии.

– Разрешите, я вам его принесу.

Я быстро поставил чемодан на столик, удобно приставленный к креслу.

Как и у Чарли, первой реакцией Рене был внезапный всплеск страха и выброс адреналина. Но она быстро опомнилась, решила, что всему виной усталость, к тому же ее испугало мое порывистое движение.

«Какая же я дерганая. Но кто бы это мог быть? Хм… хмм… Тот самый «симпатичный доктор»? С виду слишком молод».