Солнце сгоревшей вечности

— Я собрала немного фруктов, бутербродов, положила воду, разные снэки и батончики, — деловито заглядывая в рюкзак, доложила подруга. — Ещё дядя Эст велел взять спальный мешок из кладовки. Откуда он у него ума не приложу, — хихикнула она, и я тоже улыбнулась.

Сложно представить аристократичного мэтра Романова, отправившегося в поход, где ему пришлось бы ночевать в палатке и забираться в спальный мешок. Ловить нечисть по грязным подворотням, вполне в его стиле, но уж точно не подобный активный отдых.

— Чтобы я без тебя делала? — я крепко обняла её.

— Пожалуйста, береги себя, Ли, — Ника сжала меня в ответных объятьях и всхлипнула.

Какое-то время мы просто стояли посреди моей комнаты, обнявшись.

— Мэтр Эст не говорил когда вернётся?

Приехав, я не нашла хозяина дома ни в его кабинете, ни в гостиной. Не обнаружила и Лича в библиотеке. В помещении, так вкусно пахнущем бумагой, типографской краской и пылью было непривычно пусто. Иногда Лич спускался в подвалы, где у него была своя комната, и это означало, что старое умертвие не желало, чтобы кто-то его беспокоил.

— Уходя утром, он сказал, чтобы я не ждала его на ужин, — печально вздохнула подруга.

В последнее время в ИКТС было полно работы, ничего удивительного.

Мы с Никой успели пообедать, заказав из ближайшего ресторана две пиццы, и несколько творожных десертов. Ещё ей удалось уговорить меня открыть одну из бутылок вина, которые Романов хранил в баре в гостиной. Напиток оказался очень сладким, насыщенным, прогретым летним южным солнцем, и пахнущим разнотравьем, мёдом и ягодами.

Я благоразумно остановилась после первого же бокала, решив, что отправляться в Ад подшофе не самая лучшая идея. Даже если при мыслях об этом предприятии берёт лёгкая оторопь. Мастер Аш меня точно не похвалит после такого.

За трапезой я рассказала Нике про вчерашний день: как меня умудрилась вывести из себя Островская, и как я побывала в Непале, пусть и совсем не долго.

— Ты ему, должно быть, не безразлична, — лукаво улыбнувшись, Ника подперла ладонью щёку.

А я почувствовала, что краснею. Но, скорее всего, это от вина.

После появления Марбаса нам пришлось вернуться. Перенеслись мы сразу в ректорский кабинет, где нас радостно встретил скучавший всё это время доберман. Удивительно, но пёс никак не отреагировал на демона, увязавшегося следом. Он с любопытством обнюхал его, и даже позволил погладить себя между ушами.

Настроение мэтра мигом испортилось, лицо исказила злость.

— Ты говорил, тебе нужно больше времени.

— Чего тянуть? Я почти восстановил силы, сам того не ожидал, — Мар вальяжно прошёлся по кабинету и уселся в рабочее кресло Кристофера. Откинулся на спинку, положил руки на подлокотники, и закинул ногу на ногу. — А время играет против нас, — он взглянул на меня. — Ты ведь сегодня едва не сорвалась? Я почувствовал.

— Да, — только и удалось вымолвить мне.

— Вот поэтому, стоит поторопиться, — деловито заключил Марбас.

На какое-то время воцарилась тишина.

— Хорошо. Ступайте отдыхать, Лидия, — распорядился феникс. — Завтра, после двух пар, отправитесь домой. Я соберу всё, что может понадобиться нам в пути, а вечером приду за вами. А ты, — Аш в упор посмотрел на демона, — отправишься следом за нами, как только мы переместимся из Столицы. Как я понял, для тебя это не составит труда.

— Нет, — выдержав его взгляд, улыбнулся он. — Я разыщу мою Лидию, где бы она ни находилась.

Даже просто вспоминая интонации Марбаса и его ухмылку, ощутила дрожь внутри, и злость. Думая о том, что один из них повесил на меня следящие заклятия, а для другого я просто как ходячий маячок. Хочешь, не хочешь, а злиться тут будешь. Меня не покидало чувство, что я больше себе не принадлежу, что я просто незнаю кто я. Ведь само моё существо с момента рождения и на протяжении всего жизненного пути находилось в постоянном разладе с принципами мироздания. Нельзя было однозначно сказать, что это являлось моей главной бедой, как нельзя было с уверенностью заявлять, что постоянное балансирование на краю являлось единственным условием моего существования. Глубина пропасти, разделившей непутевую девчонку с основами бытия, безусловно, ширилась с каждым днём, но она же являлась и основой моего существования. И как всякое существо, наделенное инстинктом самосохранения (крайне спорное заявление, прошу заметить), между собственными основами и основами бытия я выбирала пропасть. Потому что только это не давало мне упасть.

После обеда мы вернулись в мою комнату, и я начала собираться. В сумку, помимо того, что собрала для меня Ника, я закинула зубную щётку, чистое полотенце и сменное бельё. Сверху положила куртку. Переоделась в водолазку и заправила её в джинсы, зашнуровала ботинки. Волосы собрала в куцый хвостик, чтобы не мешали и не лезли в глаза.

Мы старались болтать на отвлечённые темы, но напряжение висевшее воздухе в ожидании предстоящего, давило слишком сильно. И когда привычный огонь озарил комнату, я даже не шевельнулась, а вот Ника испуганно дёрнулась.

— Ой, — округлила глаза подруга, уставившись на мэтра ректора.