Солнце в две трети неба

Не выдержав, Денис подошёл и постучал костяшками пальцев по корпусу.

Ира облизала пересохшие губы. Подобная задача могла сломать хрупкий искусственный мозг конструкта, как килограммовая гиря ломает сухую соломинку. Он мог впасть в буйство, стать опасным для людей и на этот случай Ира оставила управляющему мозгу города однозначные инструкции: наблюдать и, в случае опасности, немедленно вмешаться. И всё равно то, что они сделали сейчас, было сделано без согласования с новым главой совета и тянуло минимум на выговор за самоуправство. Если бы Ира подала официальный запрос на разрешение эксперимента, то получила бы отказ. Земля не верила в то, что древний робот может обрести разум. Он не гигантский интеллект «Луна1», а всего лишь пережиток древнего мира — реликт. Земля не одобряла проведение сумасбродных экспериментов в дальнем космосе. На самом деле Ира подала прошение два месяца назад и получила отказ. Поэтому они, с Денисом, решили сделать это втайне. Колебались до последнего и вот — больше медлить уже нельзя. Совершивший последнюю посадку челнок загружают в ангаре и ждут их — последних улетающих пассажиров.

— Бонделей — позвала кибернетик: — Только непременно хорошим человеком, слышишь?

— Задача принята к исполнению.

Нейронная сеть составляющая основу искусственного мозга конструкта не сгорела сразу, при получении самого необычного из заданий. Это был хороший знак. К сожалению, они не могли остаться и посмотреть чем всё это закончится. Ира просила нескольких человек из службы ремонта и восстановления приглядеть за оставляемом любимце. От них она и узнает, к чему приведёт её поспешное и необдуманное решение. Узнает, когда проснётся от долгого сна на лунной орбите.

— До свидания Бонделей.

— Счастливо оставаться, реликт! — махнул рукой Денис.

Стоя в кабине горизонтального лифта несущего их к вынесенному за пределы города космодрому, Ира мысленно спрашивала себя: — Правильно ли она сделала? Может ли имитация разума считаться разумом? Почему тысячи философов и теоретиков кибернетической науки, сетовавшие, что вместо братьев человечество получило в лице конструктов всего лишь слуг. Почему никто из них не догадался отдать простой приказ или Ира просто не знала об этом? Почему не сказал слуге готовому исполнить любой приказ: выйди из моей тени и стань рядом! Господин и слуга всего лишь полтора человека, тогда как двое свободных — много больше чем двое. Печально и глупо родителям бояться собственных детей.

Лифт остановился. Двери открылись.

Снаружи их ждали. Новый глава совета первого меркурианского. Ирин сменщик, новый старший кибернетик. И ещё несколько человек ответственных за всю меркурианскую колонию.

— Не беспокойся — сказал Ире её сменщик: — Мы проследим за Бонделеем. Позаботимся о нём.

— Объявить бы вам выговор. За самоуправство и головотяпство — вздохнул глава совета: — Жаль нельзя.

— Почему нельзя? — спросил Денис.

— Потому, что я разрешил проведение эксперимента по выращиванию разума в искусственном мозге древнего робота — поделился глава: — Как только узнал, что вы задумали, так и разрешил.

— Как вы узнали?

Глава улыбнулся: — Тоже мне, заговорщики. Учёные из подполья! Возвращайтесь уже на землю. Герои и живые легенды первой экспедиции к Меркурию. Писать вам выговор всё равно, что мазать грязью постамент. Общественность не поймёт и не простит. Эх, герои…

— Не обзывайтесь — попросил Денис.

Глава удивился: — Я вас хвалю, глупые.

— Вот теперь обзываетесь.

Глава улыбнулся.

— Я прослежу за Бонделем — пообещал сменщик: — Веришь?

Ира кивнул.

— Тогда передавай полномочия старшего кибернетика.

Она передала и голос под потолком, как удар колокола, отметил: — Зафиксировано!

— До свидания, товарищи герои и экспериментаторы.

— До свидания…

Уже на борту Прометея. Перед тем как лечь в капсулу долгого сна, Денис задумчиво смотрел на Иру. Он пытался делать это исподтишка, но она всё равно замечала. И, наконец, потребовала ответа: — В чём дело?

— Да ни в чём — Денис, с деланным безразличием, пожал плечами: — По статистике КосмСовПола восемьдесят два процента пар, возвращаясь из космоса и оседая на Земле, остаются парами. Распадается только восемнадцать процентов. Это ведь очень немного — восемнадцать процентов?

— Эй! Ты что надумал — воскликнула Ира: — Я ещё не собираюсь на пенсию!

— Я тоже — улыбнулся Денис: — Подадим заявку на совместное участие в следующей экспедиции?

— Я подумаю — сказала Ира.

— Спокойной ночи и хорошего пробуждения, товарищ Кораблёв.

— Спокойной ночи и хорошего пробуждения, любимая.

— Спокойной ночи и хорошего пробуждения, любимый — поправилась Ира.

Капсулы сна закрылись. Сквозь матовое покрытие можно разглядеть только контуры предметов снаружи. Да и не на что там смотреть. Глаза слипались. Оба погрузились в долгий сон. Для человека в капсуле сна время застывает, точно камешек в густом и тягучем меду.