Солнце в две трети неба

— Вот так. Я единственный человек в дальнем космосе, у которого нет пары. Но знаете, что? Пусть лучше все говорят, что я единственный космонавт носящий усы, чем единственный одинокий инженер в дальнем космосе.

— Так вот в чём дело! — воскликнул Денис: — А я не мог понять, почему к нам прибывает нечётное число человек. Вы и есть то самое исключение!

— Да, исключение — кивнул Три-М: — Единственный усатый инженер на Меркурии. И, пожалуйста, товарищи, давайте закончим на этом.

— Как скажите…

Спустившиеся с небес направились в душевые кабины. Когда они ушли, Ира тиха сказала Денису: — Не думала, что КосмСовПол выпускает кого-то в дальний космос в одиночку.

— Я тоже не слышал — согласился Денис: — Если захочет, то расскажет. Мы не должны лезть в душу человеку в первый же день знакомства.

— Плохо быть одиноким — сказала Аня. Энергетик удивлённо посмотрел на неё. Физик твёрдо продолжила: — Очень плохо.

— Он такой пожилой — протянула Ира: — В смысле для космонавта. Как только пропустила медицинская комиссия? Вы как хотите, а мне кажется, что здесь скрывается какая-то тайна.

Товарищи молчаливо согласились с ней.

До конца условных суток в первом меркурианском городке оставалось ещё шесть часов и сорок две минуты. Бывший капитан Прометея, а нынче полномочный председатель первого меркурианского совета, Антон Романович, радостно встретил спустившихся с неба пилотов. Приятно снова встретится после стольких месяцев, когда приходилось общаться исключительно по видеосвязи.

Но как полагается ответственному лицу, вначале он поприветствовал Марата Маликовича. Услышав фамилию нового инженера, Антон Романович, на миг задумался, а затем азартно предположил: — Сияние-17?

— Вам доводилось работать у нас? — поразился Три-М.

— Недолго и немного — ответил капитан: — Первый город-техносфера во льдах Антарктиды. Макет для поселений на Марсе и на Венере. Да и наш молодой первый меркурианский вобрал многие идеи впервые опробованные у вас, на Сиянии-17. Между прочим, историю его строительства проходят на инженерно-строительном факультете КосмАка.

Три-М усмехнулся тряхнув усами: — Было дело, я этот предмет и вёл.

— Так вы преподавали в КосмАке? — ахнула Ира.

— Всего пару месяцев. Подменял заболевшего преподавателя. Он был большим любителем альпинизма и однажды сорвался с очередной горы. Буквально по кусочкам собрали и ничего — стал лучше чем был. Только после того случая начал подсознательно бояться высоты. А если высоты боишься, то какой из тебя альпинист. Если не ошибаюсь, то после закрытия больничного он сменил своё бурное увлечение на более спокойное коллекционирование значков и марок.

— Чему вы так удивляетесь? — отмахнулся капитан: — Меня тоже как-то попросили прочитать дополнительный курс об особенностях разворачивания стандартных баз в рыхлом «плывущем» грунте.

— Почему вы никогда не говорили, что преподавали в КосмАке, Антон Романович! — возмутился Денис.

— Было бы о чём говорить — хмыкнул капитан: — Устраивайтесь Марат и отдыхайте. Нам сейчас очень пригодятся люди с твоим опытом. Завтра, в четыре, по условному времени, жду на совещании. Все материалы в общем доступе. Тебя зарегистрировали в информационной сети?

Ира подтвердила.

Сергея отправили к физикам, проходить практику по своей второй, после пилотирования, специальности. Саша возглавила гидропонное и рекреационное направления. Ну, как возглавила? Весь штат сотрудников состоял из неё одной. Что гидропонное, что рекреационное отделения состояли из нескольких больших, стерильных и совершенно пустых помещений. Пока база развёртывалась, прорастая из семени, словно диковинный цветок, врастая всё глубже в сухую меркурианскую почву. Ни у кого не было времени, чтобы посадить и вырастить в оранжереях растения. Карликовые берёзы, миниатюрные клёны, не превышающие полутора человеческих ростов. Модифицированные папоротники с широкими листьями — живые фабрики по производству кислорода. Красные и голубые бусинки цветов. С первого взгляда это может показаться не слишком важным, но в дальнем космосе нет ничего опаснее длительной, выматывающей и выпивающей силы усталости. Всё, что может хоть как-то бороться с ней — очень важно.

А гидропонные фермы и котлы с модифицированными бактериями-производителями в лаборатории синтеза биологических материалов позволят колонии хоть как-то обеспечить себя на самый крайний случай.