Солнце встает из-за Лувра

– Совершенно верно. Но мы обмишурились. Пельтье давно уже не поддерживал постоянных отношений с Бирикосом и не мог сообщить нам чего-нибудь существенного об этом человеке. Для него Бирикос – богатый афинец, оригинал, который время от времени покупал у него птиц. Однако давно уже ничего там не покупал. Именно поэтому я и говорю об этом свидетеле. Не удивлюсь, что в скором времени мы получим сообщение от греческой полиции о Бирикосе как о коллекционере, что совпадает с вашими предположениями. Коллекционер. Оригинал. Вам, к примеру, придет в голову идея покупать птиц?

– Нет.

– Я остерегаюсь поэтов.

– Вы правы. Кстати, о Бирикосе. Мадемуазель Левассёр его не знала.

– И мы не нашли ничего, позволяющего предположить, что он знал Ларпана…

Мы обменялись еще целой кучей ничего не значащих фраз, и Фару положил трубку.

Я снова закурил:

– Пельтье…– пробормотал я.– Набережная Межисери… Элен, скоро полдень. И не очень холодно. Временами даже проглядывает солнце. Пошли прогуляемся по набережным.

– Как двое влюбленных.

– Во всяком случае, я устрою вам отличное развлечение.

* * *

Местами еще держался туман. Солнце не выполняло своих обещаний, данных на заре, но время от времени оно баловало несколькими ленивыми и редкими лучами, которых хватало лишь, чтобы оживить пейзаж. Набережные являли собой обычное зрелище. Мирные граждане копались в ящиках с книгами, торговцы семенами, садовым инструментом и птицами заполняли все тротуары своим ярким и шумным товаром. Я без труда засек лавку Пельтье, тем более что его имя было написано большими зелеными буквами над дверью. Передав Элен пакет с конфетами, купленными по пути, я сказал:

– Сегодня – четверг. Соберите всех девчонок и мальчишек, которых вы сумеете здесь найти. Богатых, бедных, хорошо одетых и оборванцев. Соберите их тут, напротив лавчонки этого хмыря.

– А что вы будете делать, шеф?

– Вы же советовали мне отдохнуть? Вот я сейчас и расслаблюсь. Частный детектив не может все время жонглировать трупами. Иногда у него появляется потребность в поэтическом развлечении.

Элен направилась на охоту за ребятней, а я подошел к лавке. Внутри человек, одетый в несвежий халат, обслуживал клиента. Через некоторое время я услышал на противоположном тротуаре шум, свидетельствующий о том, что Элен удалось собрать порядочную группу юных зрителей, что-то около полутора десятков, которые болтали с конфетами во рту. Я подал Элен незаметный знак и вошел в лавку. Продавец птиц, провожавший своего клиента, бросил удивленный взгляд на скопище детей, затем обернулся ко мне:

– Месье, вы желаете?…

– Вы – Пельтье? – спросил я.

– Да, месье.

– Мое имя Бюрма. Нестор Бюрма. Это у меня Бирикос нашел свою смерть. Вы его знали, не так ли?

– Да, месье, но…

– Он оказал вам услугу?

– Я не понимаю…

– А вы, вы оказали ему другую.

– Послушайте, месье…

– Это вы будете меня слушать, Пельтье. Бирикосу надо было порыться у меня в конторе в мое отсутствие. Поскольку убить меня он не мог, так же, как и держать взаперти в своем отеле, он подумал, что у вас будет то самое местечко. Наверняка Бирикос не поставил вас в известность о своих намерениях, но для меня это безразлично. Он попросил вас предоставить в его распоряжение вашу лавку, не знаю уж, какую часть вашей лавки, чтобы подержать меня там. Видите ли, дорогой мой, а я этого не люблю.

Он побледнел. Цвет его лица стал таким же, как и халат не первой свежести. Этакий грязноватый цвет.

– Послушайте,– простонал он.– Да. Ему понадобилась моя задняя комната. Я не мог ему отказать. Не знал… Не спросил, для чего. Дал ключи, а потом нашел их в дверях. Но я не знал, ничего не знал, месье Бюрма. Клянусь вам…

– Все равно, мне это не нравится. Бирикос был подлецом. Во всяком случае, он обошелся со мной, как подлец. И ты, наверно, такой же. Кто знает? Легавые, пожалуй, не прочь будут узнать, что ты одолжил свое помещение Бирикосу, чтобы держать там взаперти с кляпом во рту частного детектива. Что ты думаешь обо всем этом, продавец птиц? Тебя это огорчает?

– Вы… вы хотите… позвать… полицию?– пролепетал он.

– Тебе не очень улыбается угодить в клетку? А? А ты спрашивал у своих птиц, нравится ли им такое? Успокойся, папаша. Я не позову легавых. Это не в моем духе. Ты не сопровождал Бирикоса, когда он пошел обыскивать мою контору, это не ты убил грека. Ты просто устроил у себя камеру хранения. Легавых это не касается. Это касается нас двоих, паршивый дрозд. И если сюда прибегут легавые, то это будет по твоему вызову, а не по моему. Но если ты их позовешь, я заговорю…

Я указал на большую клетку:

– Что это за живность?

– Щеглы, месье, но…

Внезапно он понял. И бросился на меня. Я оттолкнул его:

– Зови легавых, Пельтье… Если у тебя хватит духа.