Солнце встает над селом Дзауга

Они опять надолго замолчали, глядя, как в лужах перемигиваются похожие на звездочки капли дождя.

-Я узнавал насчет Москвы, - сказал Тимур.

-Что? – не понял Алан.

-Насчет клиники в Москве. Это хорошая онкологическая клиника. Там, вроде, врачи толковые.

-Да о чем ты?

-О твоей матери. Давай, отвезем ее туда.

-Да ты что?!

-А что?

Алан отвернулся и покачал головой.

-Ты гонишь, Габарай.

-Почему?

-Да потому! У нее рак какой-то там конченой стадии. Она – уже давно труп.

-Ну, давай, отвезем ее в Израиль. Там, я слышал…

-Да какой, на хрен, Израиль? Она живет на наркоте. Нет никаких шансов.

-Давай попытаемся. Найдем самых лучших врачей, купим самые современные лекарства.

-Перед большими деньгами, Габарай, отступают, конечно, многие проблемы. Но не все, - он снова сунул в зубы сигарету и закурил, прикрывая огонь ладонью.

-Ты всегда говорил, что она лечится… Ты что, чесал мне, не пойму?

Алан посмотрел ему в глаза.

-Ты знаешь, что такое рак, Тимур? Это лажа. Особенно как у нее. Она болеет уже лет десять. Какое-то время она не знала. А когда узнала, было поздно. Было поздно уже тогда! Я с самого детства только и помню, как она загинается день за днем, год за годом. На хрен это надо! Я бы на месте этой дуры, моей сестры, уже давно вкатил ей хорошую дозу чего-нибудь, чтобы закончился этот ад.

-Не мороси, Кокой. Давай попытаемся. Ты ни на что не настраивайся. Мы просто сделаем это. Просто отвезем ее сразу, как только разделаемся с этим судом.

-Надо же! А ты что, вправду уверен, что все закончится благополучно?

Тимур опустил лицо и глухо рассмеялся.

-Да. Уверен. И ты можешь быть уверен тоже.

Алан пристально и ехидно посмотрел на него.

-Черт, сколько же отвалил твой старик?

Тимур откинул голову назад и обнажил рекламный ряд зубов.

-Не волнуйся. Для него это не составило труда. Так, капля в море.

-Я вот удивляюсь… Почему папуля до сих пор не дал сыночку пинка под зад?

Габарай взял из его руки сигарету и глубоко затянулся, прикрыв глаза.

-Папуле это не на руку.

Алан глянул на него с нескрываемой злостью.

-Твои мозги, Тимур… как же он, должно быть, любит тебя, что каждый раз отстегивает сумасшедший воздух за все твои шалости.

-Ошибаешься, Кокой, ошибаешься, - он выпустил несколько колец дыма – Это большой парадокс жизни. Знаешь, что такое обратная пропорциональность?

-Не знаю. Но я бы вышиб тебе мозги на его месте!

-Ты никогда не сможешь быть на его месте. Ты совсем другой, моя маленькая ебанашка… - он встал, облокотился о его плечо и заглянул ему прямо в глаза – Запомни, Кокой. Любовь ничем не измеряется кроме самой любви. Это редкая, неподдельная драгоценность, далеко не каждому доступная. Деньги, подарки – это все параша, блеф. И если ты не способен дать кому-то истинную любовь, ты просто начинаешь платить.

Он замолчал. Его лицо было совсем близко, глаза смотрели голо и пронзительно. Алану показалось, что он пошатнулся. В горле у него засвербело.

-Габо… - он судорожно сглотнул – Ну что же нам с тобой делать?

-Что делать? – беззаботно переспросил Тимур, словно не расслышал его вопроса. Он отступил от него и пригладил свои мокрые волосы – Я знаю, что делать. Мы сейчас все рванем в сауну. А то не хватало нам только бронхитов с простатитами. Потом поедем еще куда-нибудь, потом еще… И будем кайфовать до завтрашнего дня.

-Нет, - Алан отвернулся – Я сейчас домой. Я спать хочу…

-Но вечером же ты подтянешься? Ведь повод, все-таки, не самый последний!

-Да. Вечером – по любому…

-Ну, все, договорились, - он улыбнулся и хлопнул его по плечу.

   24.

Кокой проспал весь день и вышел из дома ближе к ночи. Он знал, что пока у него были друзья, его четверо братьев, до отчаяния родных людей, всегда существовал вариант весело провести время. Да, именно так. Как хорошо, что он не один. А за Габарая он пойдет и в огонь и на нож! Но прежде, чем увидеться с ним сегодня, он знал, что ему необходимо хорошенько нашвыряться. Его нервозность уже начинала зашкаливать.

Алан по- быстрому забухал с несколькими гусями со своего двора, и появилось дикое желание полезть кому-нибудь в рожу. Нарваться было сложно. Его боялись и с ним никогда не спорили.

Алан долго шатался по городу в поисках приключений. Популярность их команды была слишком большой. Наконец, ему удалось устроить заварушку и слегка получить по морде. Жизнь снова наполнилась красками и звуками.

Насвистывая с какой-то садистской радостью, он прогулялся по набережной и остановил такси. Ночь была ослепительной.

«Пацаны, наверно, отрываются по полной», - подумал он.

-Куда едем? – таксист косился на его разбитое лицо.

-Куда?... – Алан запнулся. И вдруг чей-то голос назвал странный адрес, совсем не тот, куда он собирался, и где его ждали.

Через 10 минут он уже бодал старую, со вспухшей рыжей краской дверь.

-Мать твою, открой! Карина, радость моя.

Он почти чувствовал с той стороны ее сдавленное дыхание, почти видел жмущееся к двери пугливо скрюченное тело. Гадкое, забитое животное!

-Да открой, не бойся. Это я, Алан, помнишь? Я один из тех, кто дрючил тебя на прошлой неделе, - он затарабанил с новой силой – Бля, я сейчас дверь сломаю!