Солнце за нас. Автобиография

Да я и не спорю, таких легких песен стало меньше. Ну как почему? Ты сама же все понимаешь, почему сейчас такого нет. А зачем было бы? Сейчас все другое. Нет в этом необходимости. Было бы хуже, если бы я писал сейчас только такое. Это говорило бы о моем неразвитии, о топтании на месте. Мне нужен вызов, вызов как реакция. Поэтому «Никому». Это не мой текст, Вити Бондарева, но его слова подошли под мое состояние: «Никому не прощай, нас никто не прощает».

Друзья и коллеги

Я открытый и добродушный человек, легко все принимаю, что мне говорят, я людям верю. Поэтому я не хочу с ними общаться, они врут все время. Я хочу быть с теми, с кем у меня даже мысли не возникало бы, что мне говорят неправду. Я просто не хочу быть обманутым. Мне это приносит большую боль.

Когда-то я мог приехать к Саше Войтинскому. На тот момент мы были очень близки, интересны друг другу. Мы делали общее дело без оглядки. В таких условиях люди хочешь не хочешь подружатся. Я и сейчас могу ночью к Саше приехать и сказать: «Меня осенило». Это относится к творчеству, но переживания и есть часть творчества, причем неотъемлемая. Вся наша жизнь — творчество, и ты в ней художник. Так что мой гипотетический приезд к Войтинскому — тоже творчество. Это то, что происходит со мной и влияет на конечный продукт моего творчества. И то, что может быть толчком для создания этого продукта — неважно, песня ли это, фотография, фильм, картина. Где-то ты это осознаешь, где-то неосознанно творишь, но в конечном счете это все творчество. Все подчинено ему. Для меня приемлемо такое определение: жизнь есть творчество. А кто-то считает, жизнь — это тяжелый труд. Или развлечение, любовь, продолжение рода — что угодно. Просто в моем понимании жизнь есть твой творческий путь — что сделал, то сделал.

Являюсь ли я другом кому-то сам — интересный вопрос. Возможно, являюсь, сам того не понимая. Я просто не могу не доверять людям. Любое обращение за помощью, за сотрудничеством, за разговором — пофиг за чем, любой контакт со мной — я всегда отношусь к человеку, как к себе. Я принимаю его равнозначным себе, для меня он является нормальным, хорошим человеком. А потом, когда начинает что-то происходить или не происходить, я понимаю, насколько он хороший или плохой.

Тяжело за других говорить. Тут за себя иногда не можешь сказать ничего. Но как они меня видят, мне жутко интересно было бы узнать. Как воспринимают близкие люди, соратники, друзья-товарищи? Какой я для них? Я только примерно могу представлять, а для объективной картины они сами должны рассказать, кто я для них, какого я цвета, какие ассоциации со мной возникают, за что любят, каков мой портрет их глазами? Может, человек занял у меня денег и годами не отдает. Вот он считает меня другом, потому что я терплю и не прошу вернуть. А он для меня уже не друг — вот такой парадокс.

«Звери» для меня в основном соратники. Когда ты много времени проводишь с человеком, вы получаете с ним общий опыт. Исходя из этого общего опыта мы можем называть себя друзьями, но в целом мы коллеги. У нас есть субординация, у всех есть свои увлечения, взгляды на жизнь, мировоззрение, свои заморочки. Мы не встречаемся в свободное от работы время. Дни рождения отмечаем иногда вместе.

Отсутствие друга для меня не такая большая проблема. Просто мне часто бывает одиноко. Мне хочется поговорить с кем-нибудь, кто понимал бы меня и разделял мои позиции по поводу всего. Хотелось бы побольше разговоров о творчестве, искусстве. Это и есть жизнь. Не хватает общения с такими людьми, которые вдохновляют и дают тебе информацию, толчок, заставляют тебя думать, придумывать что-то новое.

Я заметил, что люди из поп-музыки добрее рок-тусовки. Это видно даже по радиостанциям. На гастролях перед концертами ездим по эфирам. Допустим, информационный спонсор концерта «Европа плюс». Заходим где-нибудь в Ростове-на-Дону в их офис: девочки-секретарши улыбчивые, кофе-чаек-печеничко. Светлое помещение, стены красивыми плакатами украшены, все бегают, работают. А теперь «Наше радио»: обычно мрачный подвал, а даже если и не подвал, то всегда угрюмость, везде прокурено, никто тебя не встречает, никому ты не нужен. Сидит какой-нибудь ведущий и самовыражается. Нажимает на кнопку, включает, выключает. Больше никого. Его все достало. Он великий, а ему приходится тут работать, потому что приехала группа «Звери» и нужно эфир провести. Когда на «Европу плюс» приезжаешь невыспавшийся, они тебя сами подбадривают, ты чувствуешь, как у тебя и настроение, и состояние улучшаются. А «Наше радио» как будто бы соки из тебя пьют.