Солнце за нас. Автобиография

Мне нравится, с каким достоинством ведут себя многие взрослые поп-артисты. У нас был случай с Валерием Меладзе. Это было еще в то время, когда мы ходили на «Золотые граммофоны». Было шоу в Ледовом, в Питере. «Звери» делили гримерку с братьями Крестовскими и Меладзе. Это был как раз единственный случай, когда мы были пьяными на мероприятии. Правда, мы там и не играли. В чем сошли с поезда из Москвы, в том и вышли на сцену за наградой. Я в пальто, Костян в пуховике и с чемоданом кожаным. А там же Алла Борисовна… И вот мы под фонограмму весело походили пьяные по сцене. Не то что пьяные, просто я сказал: «Ребят, давайте сейчас выйдем на сцену, а потом уже выпьем спокойно в гримерке». Ну и выпили. К тому моменту, когда в гримерку зашел Меладзе, Макс Леонов разливал водку уже по полу, ему башку немного снесло: он мазался жидким мылом из рукомойников, показывал некий стриптиз — безобидные наши развлечения, которые абсолютно никому не приносят ущерба. Валерий, у которого в общей гримерке была небольшая отдельная комнатка, поздоровался со всеми: «Здравствуйте, я Валера. Я хотел бы с вами познакомиться, выпить попозже, а сейчас я должен сесть на грим». И тут Максим Викторович сморозил: «Загримироваться под Годзиллу?» Он это не со зла, конечно, просто это такой обычный наш звериный язык. И меня тогда очень удивило, что Меладзе не обиделся, адекватно отреагировал на подпитых людей. И музыканты из «Uma2rman» тогда быстро нашли общий язык с музыкантами «Зверей» и бухали вместе, а вот у братьев Крестовских, видать, тогда было такое настроение. Сидят, бормочут типа «Хватит пить, а то в переходе играть будете». К Марине с вопросами докапывались: «Девушка, вы кто, что вы делаете в гримерке?» Зато потом мы с Крестовскими хорошо задружились, какой-то Новый год праздновали все вместе в Красноярске на гастролях. Мы попросили предоставить нам в гостинице холл — у них там стояли колонки, микшерский пульт, усилитель. Крестовские притащили гитару, я свою, взяли два микрофона, и все вместе пели. Я подыгрывал Вове, Вова — мне. Все передавали друг другу гитары… А потом, когда нужно было уже ехать в аэропорт, нас забрали прямо из холла, где мы тусили до самого утра. Отличный был Новый год у «Зверей» и «Uma2rman».

2012

Германика

Вообще, женщины-режиссеры… Начнем с того, что их меньше, чем, скажем, балерин. Мужчин-режиссеров гораздо больше. Да, this is the man’s world — мир мужчин. И поэтому присутствие в этом виде искусства любой женщины уже интересно. Мне не так важно, кто в театральной программке будет значиться — Вишнева или Лопаткина. Обе хороши. А женщина-режиссер — это редкость. Но я ни в коем случае не хочу принижать роль балета. И мужского шовинизма по отношению к женщинам-режиссерам у меня нет. Он у меня в быту проявляется. Женщина не может заниматься мужскими делами. Она может, но зачем, если мужчина есть?

Есть такие вещи, за которые должен отвечать мужчина. Я не против, если есть желание и потребность, — пожалуйста, делай.

А женщины-режиссеры… Она же женщина? Лера? Я и говорю о том, что это редкость, Лера — редкость. Это не определенный женский тип, это определенный образ мышления, поведения. Если ты сможешь организовать вокруг себя команду, ты и есть режиссер кино. Значит, ты обладаешь теми качествами, которые позволят тебя заразить всех своей идеей, и все будут на нее работать. Ты знаешь, как ее воплотить. Ты ее видишь, чувствуешь, понимаешь, как надо делать. Это и есть режиссер. У Германики это все есть.

Я познакомился с Лерой давно, когда она снимала «Все умрут, а я останусь». Она обратилась за помощью к Войтинскому — ей нужно было получить разрешение использовать песню группы «Звери» в своем фильме. Тот посмотрел фильм и ответил Лере отказом. Ему не понравилась картина. Он ведь у нас такой моралист. Саша — правильный плюсик. В фильме как раз есть много про мораль, но то, как оно преподносится, ему и не понравилось. Потому что он сам не без греха. Но при этом очень любит учить других людей, как надо жить. В то время у Саши в жизни происходили интересные катаклизмы. Он отходил от музыки, был начинающим режиссером, а тут режиссер Лера Германика, с дредами бегает девка, просит песню для своего фильма. А он же пожил, академик рекламы. И Саша прочел ей лекцию о ее же кино, понимаешь? Лера поняла, что здесь ничего не светит, и решила выйти на меня. Я попросил показать хотя бы отрывки, где будет использоваться моя песня. Я посмотрел: «Классный фильм, берите!» Я не думаю, что Саша обиделся на то, что я предоставил ей право использовать трек после его отказа. Это же моя песня, мое решение. Мы даже не говорили с Сашей о Лере долгое время. Он года четыре от нее шарахался. Я говорю: «Саш, да нормальная она!» А он: «Фу!» — и смотрел презрительно.