Солнце за облаками

Прошло дней десять, когда у меня среди всех эмоций стали прорываться хоть какие-то разумные мысли. Но и они были странные, угнетающие. Я стала пробовать думать о будущем, о том, что мне предстоит. Но я не забегала далеко вперед, думала только о нескольких днях, как их пережить. А потом думала: а пережить для чего? С какой целью? Если я осталась одна, совсем одна, что мне делать? Куда пойти вечером? А утром? С кем поговорить? Бывали дни, когда я ни слова никому не сказала. Такие странные дни, раньше ничего подобного со мной не случалось.

Потом мысли мои испортились пуще прежнего и сделались еще более печальными. Если ты спросишь, не думала ли я… как сказать, покончить с собой… Я скажу тебе честно: да, я думала об этом, но никак не допускала того, чтобы совершить.

Знаешь, когда я училась, у нас в общежитии был один паренек. Такой неплохой, спокойный, умненький. Потом стали говорить, что он сохнет по одной девчонке. Часто видели, как он встречал ее, говорил с ней. А она что – вроде хорошо к нему относилась, улыбалась. В один год, сразу после летних каникул, по всему общежитию, как молния, весть – парень тот… В общем, повесился. Так получилось, что девчонка, в которую он влюбился, взяла да и вышла замуж в своем городе, летом это произошло. Мне так печально стало от этого. Я и подумала тогда: ну что, собственно, случилось? Ну оставила его девчонка. Так случилось, да. Но ведь жизнь-то длинная, жить нужно продолжать. Вот было ему тогда девятнадцать лет, такой молоденький! А уж и нет его. Да ведь не знал же он той девчонки девятнадцать-то лет назад, когда родился, а через девятнадцать лет, в будущем, авось встретил бы другую, какую сейчас не знает. Жалко его тогда было очень! Тогда вот я думала, словно как ты говоришь, что солнце есть, даже если его пока не видно. Моя уверенность в жизни всегда была и остается очень большой.

И вот среди этой моей печали стали появляться и оттенки тревожности. И эта самая тревожность стала основываться на том, что вот я одна в чужом городе, рядом ни близких, ни подруги, ни знакомых. К тому же я взяла с собой все свои деньги, но и они стали заканчиваться. Я это обнаружила случайно, когда пришла к администратору гостиницы оплачивать проживание. Посмотрела, а в запасе денег всего-то на несколько дней. А ведь мне и кушать еще что-то нужно. Так тревога моя стала нарастать.

Я звонила родителям и пробовала объяснить им, что у меня на исходе деньги, просила их перевести мне немного, чтобы я смогла пока пожить тут, еще успокоиться, а затем принять решение о будущей жизни. Знаешь, что они отвечали? Родители мои и сестра? Они сказали, что коли у меня ума хватило сбежать от хорошей обеспеченной жизни, бросить всех и подвести, значит, хватит ума и себя прокормить. Вот так. Думаешь, что у меня было? Сейчас я назвала бы это отчаянием. Помогла мне подруга, которая перевала таки немного денег, спасибо ей! Но этого хватало лишь на пару дней.

Знаешь, с одной стороны, это казалось ужасно плохо, но с другой такая ситуация меня словно отрезвила от моих воспоминаний и заставила посмотреть не только на эмоции, но и на практическую сторону. Села я и стала думать, как же быть? И вот, представь, ничего не могла придумать. Ведь в жизни своей я никак почти не зарабатывала. Да, бывало такое, что подрабатывала репетиторством, давая уроки математики школьникам. Вот откуда и запасники у меня сохранялись. Но накопила я это тогда за долгие месяцы, да к тому же в знакомых местах. А тут? Тут все и всё мне незнакомо. Встречу с тобой я не воспринимала как возможность к спасению, потому что тебя практически-то и не знала.

Ничего я не могла придумать, а когда денег оставалось на один-два дня, решилась действовать. К тому времени я общалась в городе только с администратором гостиницы по имени Александр. Я подошла к нему и сказала, что у меня заканчиваются деньги, чтобы оплачивать гостиницу, я жду перевод (я еще на что-то надеялась), и спросила у него совета, как поступить. Он посмотрел на меня и сказал, что лучше всего мне стоило бы поговорить с директором гостиницы, может, он что-нибудь и придумает.

Родион, пожалуйста, выслушай меня. Я постараюсь рассказать всю правду, хотя что-то могу и упустить, но вовсе не из-за того, чтобы скрыть.

Тут Арина прервалась, словно делая передышку и собираясь с силами. Потом она глубоко вздохнула и продолжила:

– Этот администратор, Александр, сказал, что директора гостиницы зовут Аркадий Николаевич. Потом он позвонил директору и попросил его со мной поговорить.

Я пришла к дверям кабинета директора и постучала, потом вошла. Такой, знаешь, кабинет, как номер в гостинице. У окна, напротив двери, хороший деревянный стол, кресло директора, а с другой стороны стола два мягких кресла, видимо, для посетителей. У левой стены стеклянный шкаф, в котором папки с документами, а справа небольшой диван. Директор сидел за столом. Он такой лет сорока, приземистый, в очках, седина уже проступает. Он мне улыбнулся, а улыбка такая, вот как если человек малины сладкой объелся, говорят, слащавая.