Солнцеворот желаний

Посреди беседки — диваны с низким столиком между ними, за который опустился Ола, согнув ноги в коленях, показывая их чрезвычайную остроту. Он бесстрастно наблюдал за любопытством Никлоса, догадавшегося, что это родной мир Ола, чей облик вновь претерпел изменения, став ещё более тонким и вытянутым.

Насколько этот мир утопал в сочных красках под светом розовой и жёлтой звёзд, настолько же блёкло выглядело существо, потягивающее янтарную жидкость через узкую трубочку. Между его пальцев проступили тонкие перепонки, а за спиной, отходя от локтей до рёбер проявились тончайшие до прозрачности крылья, своим видом напоминавшие крылья у белки-летяги или же летучей мыши. Из-под туники выполз длинный с кисточкой на конце хвост, которым вечный подхватил со стола прозрачный шарик и отправил в рот, хрустнув им так, будто это стекло.

— Вы мне поможете? — спросил Никлос, усаживаясь напротив.

Вглядываясь в черты лица Ола, замечая радужную пыль на его впалых щеках, он скорее почувствовал эмоции вечного, чем смог считать его мимику. Старый бог не был рад Никлосу и желал, чтобы тот ушёл. И он догадался о проницательности короля.

— Ты именно тот, кто ему нужен. А значит остальные уже не нужны, — с лёгкой грустью протянул бог, закрывая веки, но продолжая видеть сквозь них мужчину. — Время съело нас заживо. Как и грёза. Исполнение мечты. Ведь ты успел вкусить отравленный плод? Веришь ли ты в окружающую реальность или же разум тонет в сомнениях перед грядущим? Впрочем, это лишено смысла, — отбросил размышления Ола. — Я бы ни за что не стал помогать тебе, но ты пришёл от отца. А значит я не могу отказать, ведь тогда его гнев падёт на мою обитель. Мне бы этого не хотелось.

— Обитель? Вы называете это место домом?! — ужаснулся Никлос.

Он почувствовал лёгкую вибрацию под ногами, и заметил, как в молочном отражении чашки пошли круги, расплёскивая жидкость. Через секунду всё прекратилось, и Ола спокойно допил напиток с молочно-фруктовым ароматом, наслаждаясь звуками колокольчиков, подвешенных к сетчатой крыше.

— Не умеешь адаптироваться к предложенным обстоятельствам? Значит тебе не место среди нас, — с прохладой в голосе ответил бог, ставя чашку на поднос и подхватывая из блюдца очередной деликатес. — Будь исключительным. В этом ключ к выживанию в любом мире.

— Как вы можете знать, кто я? Или чем занимается Ктуул? Что происходит в реальном мире, будучи заключённым в бездне грёз?..

Вновь затрясся под ногами пол и Ник поднялся с диванчика, подходя к краю беседки и заглядывая за него. Под белыми облаками явно происходило нечто нехорошее, раз птицы выныривали из них с противным клёкотом, пикируя друг на другу в панической спешке. Однако Ола оставался невозмутимым. Он продолжал наслаждаться десертом, игнорируя происходящее.

— А как Ктуул нашёл выход из клетки? — ответил Ола, стирая с щеки радужную пыль и задумчиво разглядывая её. — Тысячелетие — долгий срок для любой сделки. А эта была придумана юницей. Умной, но не знающей, что такое вечность. Мы воспринимаем время иначе.

Старый бог погрузился в себя, застыв в неподвижности, пока Ник пытался разглядеть, что именно творится внизу. Наконец, он увидел, как облака теряют белоснежность, принимая в себя столбы чёрного дыма и пепла, местами окрашиваясь в красно-рыжий цвет. Он почувствовал запах огня и гари и ощутил, как раз за разом по возрастающей амплитуде содрогается земля.

— Падение Парриума, — подтвердил Ола. — Мой мир исчез в огненных кольцах, созданных моей рукой.

Ник в ужасе обернулся, а затем встал перед расслабленным вечным, который равнодушно глядел перед собой, удерживая в руках пустую чашку, пока дрожали камни и беседка готовилась обрушиться вниз.

— Иногда жалею, что выбрал вечность в обмен на судьбу целого мира. Парриум был красив, хоть его и населяли мои жуткие сородичи. Здесь обитали прекрасные спящие птицы и рыбы с радужными ртами. Не было тьмы, только лазурные и бирюзовые сумерки с примесью фиалок и серебра, — в голосе вечного мелькнуло сожаление об утраченном. — Однако прошлое сгорело, остались огоньки на дне зрачков и радужная пыль на щеках как память об ушедшем.

Он странно поднялся, будто переместился в воздухе и оказался рядом с перилами, наклонившись вперёд и наблюдая, как сгорает его родной мир. Теперь вокруг них вздымались огненные пики, полные раскалённой лавы, частицы которой касались тонкой крыши беседки, медленно накренившейся набок, теряющей высоту.

— Я много раз делал иной выбор, но мир всё равно сгорал, ведь так было нужно иному вечному, — с равнодушием, под которым пряталась неутихающая горечь, пробормотал Ола, протягивая руку Никлосу. — Нам пора. Грёза скоро кончится.

Вернувшись в пустыню, они постояли молча, думая о своём. Ник правильно додумал слова старого бога. Ктуул желал уничтожить Парриум. И он сделал бы это с Олой или без него.

— Что теперь?

Ола, вновь ставший более похожим на человека, равнодушно пожал плечами.

— Мы можем отправиться в иную грёзу. Хочешь, посмотрим на твои сны?..

Ник, начиная терять терпение, гневно воскликнул: