Солнцеворот желаний

— Зацикленность друг на друге. Борьба за внимание. За силу. И в то же время абсолютное спокойствие и даже любовь. Мы не вредим своим. Разделяем общие интересы. В конце концов, сущности вне круга — смертны. Или враги. Последних мы убиваем, — отрывисто ответил Ола, жирно намекая на возможные варианты. — Одно знаю точно — тебе будет непросто среди нас. Поначалу. Но когда песок времени сотрёт прошлое за пределами круга, ты переродишься в нашего брата, почувствуешь целостность бытия. Истинный покой. И бесконечную жажду новизны.

Ник также наблюдал за поведением песка. Ему казалось, что в этой пустыне они не одни. Что другие вечные поблизости, что они слушают их, посмеиваясь над его неопытностью. Ему даже чудились негромкие голоса, чей-то приглушённый смех, смешивающийся с налетевшим ветром. Ему стало зябко.

— Ты сразу понял, что я новое увлечение Ктуула. Почему ты думаешь, что я стану одним из вас?

— Дорогой Клос, я вижу в тебе Карга. Пускай только осколки той личности, но для Ктуула он был особенным. Ему так хотелось поглотить столь мощную и отчаянно нуждающуюся в любви сущность, что он был готов на всё ради него. Случившееся — лишь подтверждение его желания. Он отпустил Карга. И дождался тебя. Ты молод, но внутри тебя те же чувства и та же палитра страстей. Ктуул будто сознательно всё спланировал с учётом потерянных тысячелетий в грёзе. Он словно ждал тебя.

Изменилось течение ветра, он обрёл плоть и эмоции, накинувшиеся на Олу, отчего тот прислонил руки к глазам, втирая в зрачки радужный песок. Существо поморщилось, мотая головой и звучно чихая. А потом поднялось, приглашая Ника в очередную грёзу.

— Мне нельзя слишком долго быть в пустыни небытия. Она способна стереть личность, доведя дело до конца. Так мы потеряли Карру.

Грёза вновь обернулась беседкой над облаками за минуты до конца света.

— Здесь нас не услышат, — глаза вечного на секунду окрасились белым, будто он подмигнул, а затем существо растянуло тонкие губы в улыбке, показывая беззубый рот. — Увы, у нас нет времени на долгие беседы, так что перехожу к делу. Я отдам тебе Селесту, если ты уничтожишь сделку с ше́лки. Дай моим детям свободу.

— Хорошо, — скрепя сердце согласился Ник.

— Учти, если не выполнишь уговор, — я заберу её назад, — предупредил Ола. — А теперь к самому важному. У меня есть опасения, что отец собирается бросить нас, забрав только тебя. Новое начало взамен разочарованию прошлых поступков. Когда-то давно мы расстроили Ктуула и он не забыл нанесённых обид, — Ола щёлкнул челюстью и показавшийся из-под туники хвост злобно ударил по столику, отчего подпрыгнула посуда. — Поэтому я хочу внести немного хаоса в его безупречный план. Подогреть твоё недоверие к нему. Ты знал, что я по его указке внушил Верховной дочери донести до Селесты определённые идеи, чтобы в нужный момент найти в ней брешь и сделать ше́лки? Неправда ли интрига вышла любопытной?

— Что? — вот и всё, что смог вымолвить Никлос.

Он знал, что Ктуул давно влиял на его жизнь, но, чтобы спланировать такое… это было выше его понимания. Будто игральное поле перевернулось, обретая объёмность и новые виды фигур, которых он прежде не видывал.

— Только не смей бросаться упрёками или кидаться в драку — ты упустил момент в тот день, когда не отдал его океану. Окажись Ктуул сразу в клетке — ничего бы этого не случилось. Но ты именно такой, какой ему нужен. Так что не кори себя за неопытность, — дружелюбно заметил Ола. Земля под ними задрожала, и беседка качнулась. — Второй момент: когда вернёшься, он обязательно спросит про твои грёзы. Он не может их увидеть, но ему необходимо знать, что он в них был. Придумай что-нибудь убедительное и преуменьши значение своей возлюбленной. Он не должен догадаться, насколько сильно ты в неё влюблён.

— Ты так уверен в своих словах? — усмехнулся Ник, соглашаясь с доводами Олы.

Хоть ему и не нравилось происходящее, он не был бы королём, если бы его не обучали плетению интриг. Это иной уровень сложности. Однако он верил, что сумеет распутать закрученный узел. Однако Ник не знал, захочет ли. Ведь Ола был прав — при всём сотворённом, Ктуул крепко засел у него в груди, наполняя голову опасными мечтами, в которых не было Селесты. А был только вечный.

— Ну, это ты сам решишь, — улыбкой показывая чёрный рот, ответил Ола.

Мир вокруг взрывался проснувшимися вулканами, покрывая слоем пепла, а они смеялись, как старые знакомые, разделившие одну шутку на двоих.

Глава 27. Гонка сердец

Все

Ктуул чувствовал особенность этого места. В его энергетике скрывалось нечто первозданное, но созданное руками его любимцев. Он считал Нимфеум порождением скрытых желаний, идеальным воплощением тёмных фантазий.

Вечный не отрицал свою природу, наоборот приветствовал порывы первобытных инстинктов, поощряя в себе любовь к театральности, как воспоминание о собственном восхождении. Рисуя картинку грядущего, он мог выбрать любое место, но предпочёл разрушенный дворец, созданный руками его врагов.