Солнцевы сыны

Деян сперва удивился этому жесту, но тут же вспомнил, кто перед ним, улыбнулся и протянул свою – жилистую и загорелую, – Деян.

Они стояли так, взявшись за руки и смотря друг на друга некоторое время. Кто знает, сколько бы это продлилось, если б резко не раздался чей-то голос:

– Что воркуете, голубки? – Деян и Варвара, с этими словами резко и почти синхронно убрали руки за спину и сделали максимально непринужденные лица. К прилавку, тем временем, неспешно подошла, переваливаясь с ноги на ногу, тучная женщина в пестром наряде. Она оглядела пару и смеясь добавила, – Да вы держитесь за ручки, коли охота, а я покамест подожду.

Деян прокашлялся.

– Что ты хотела Матрона?

– Ах, Деянчик, да мне бы что-нибудь маленькое сапоги обить. Эту может?

– Эту я продал, ее позже заберут.

– Да? – тетка скорчила недовольное лицо, – А вон та?

– Сейчас подожди. Варвара? – он вышел из-за прилавка, который до этого был между ними преградой, и подошел к девушке вплотную. Для того, разумеется, чтобы лишние уши не подслушивали их разговор, – Варвара, знаете, в торговом деле и без того мало интересного, так, боюсь, нам с вами и не дадут побеседовать. Не утомитесь ли вы стоять?

– Да-да, – грустно покачала та головой, – Меня, должно быть, уже заждались дома. Мы ведь завтра увидимся с вами?

– Если только не обманете.

– Нет-нет, – быстро пролепетала она, – До завтра, Деян.

– До свиданья, Варвара, – также неровно произнес парень, глядя ей вслед.

На том и разошлись. Остаток дня для Деяна не ознаменовался больше ничем необычным. Вскоре торговец собрал свои пожитки, оседлал коня и направился домой.

***

– Что продал свои шкуры? – раздался хрипловатый женский голос, лишь стоило Деяну переступить порог.

– Что-то продал, что-то нет, – он устало рухнул на лавку в сенях и поспешно стал стягивать с запотевшей спины многочисленные тюки.

Из горницы донеслись неуверенные шаркающие шаги. Через некоторое время в дверном проеме показалась немолодая женщина, опирающаяся на самодельную клюку. Она близоруко оглядела сени и остановила неприязненный взгляд на Деяне.

Тот сидел, запрокинув голову назад, закрыв глаза, тяжело дышал и блаженно улыбался. Но тут же, будто учуяв на себе взгляд женщины, он открыл глаза и резко вскочил.

– Ты чего встала? – Деян подбежал к женщине и взял ее под руки.

– Не хочу я лежать, надоело, – Женщина, тем не менее, не сопротивлялась и позволила парню завести ее обратно в горницу, – Спина болит, – добавила она капризно. Деян довел ее до обеденного стола и усадил на лавку. Тетка пожевала губами и подняла на него нездоровые глаза, – Что, много продал-то?

Деян завертелся на месте, как бы вспоминая что-то, не относящееся к вопросу, и пошел обратно в сени.

– Порядком, – донесся оттуда его голос. – Я тебе прикупил кое-чего.

Он вернулся с одним из тюков и вывалил у бабьего кута его содержимое. По лавке покатилось несколько спелых реп, луковиц и зеленый кочан капусты. Деян ловко разложил их в ряд и потянулся к коробу. Через несколько минут он уже стряпал, как заправская баба, ловко нарезая овощи и отправляя их в котелок. Тетка сидела смирно на лавке и наблюдала за процессом все тем же недовольным взглядом.

– Чем зверюшек убивать, лучше бы сам овощи растил, – наконец выговорила она, – Пошел в огород, собрал, домой принес и не надо по лесам лазить, леших распугивать.

Деян усмехнулся.

– Чего смеешься? Я тебе дело говорю, вот и слушай, покуда жива…

Она хотела что-то добавить, но продолжительный кашель прервал ее тираду. Деян оставил готовку и пошел к другому углу, где стояло ведро с водой. Зачерпнув кружку, он поднес ее тетке. Та жадно к ней припала, и только после того, как выпила все, ее кашель унялся. Деян принял кружку обратно и вернулся к своей работе.

– Не хочу землю пахать.

– Ха, да кто тебя спрашивать будет? Нужда заставит – сам побежишь. Мяса-то добавил? Я, чай, не корова одну траву лопать, – брюзгливо крикнула она из-за стола.

Деян повернулся к женщине с явно назревшим возражением, но быстро осекся и продолжил заниматься своей работой. Сняв несколько сушившихся на печи кусков какого-то мелкого млекопитающего, он осторожно нарезал их в чугунок и отправил тот за заслонку. Тетка нетерпеливо наблюдала за его действиями, ерзала и наконец замерла, ссутулившись и скрестив руки на коленях. Звали ее Мариной. Все в этой женщине выдавало старость, наступившую явно раньше положенного. Лицо ее было сухим и каким-то острым, от чего казалось тоще, чем есть. Под бесцветными глазами собралось несколько слоев темных морщин. Была она не шибко худа, но продолжительная болезнь сильно подорвала ее здоровье. Неизвестно, кто бы за ней ухаживал, ведь кроме племянника у нее в целом свете никого не было. Замужем она никогда не была, оттого, наверное, что, как шептались в деревне, была бессильна к деторождению. Одежда на ней была, вопреки ожиданию, хорошо пошита и даже имела незамысловатый узор, но на сутулом худощавом теле женщины смотрелась весьма блекло.