Солнышкин у динозавра

Пролетая над Тариорой, желаем успеха удивительным мероприятиям. Сожалеем невероятно о невозможности приземления на острове. Интернациональный космический экипаж Стелькин Тюлькин Исира Носюра».

— Это мои! — с гордостью вскричал Перчиков. Друзья узнали его по почерку! Следом за ними он должен был готовиться к полёту.

— А вот наши! — объявил Моряков, тоже узнав почерк следующей радиограммы. Она была на редкость немногословной.

«Плавали. Знаем. Будем».

— Наши! Это наши! — хором подхватила команда. Одна радиограмма была, конечно, хулиганской, и послал её с хулиганского судна хулиганствующий радист:

«Бросьте заливать свистуны».

Он даже трусливо не поставил своей подписи! Но последняя радиограмма возбудила в экипаже просто-таки взрыв творческой энергии, а кое-кому подкинула ещё загадку:

«Удивлены. Глубоко заинтересованы.

Следуем курсом Тариоры.

Готовьтесь приёму гостей.

Пит Петькинсон капитан теплохода «Джон Хапкинс».

Перчиков задумался.

А Мишкин подвёл итог:

— Итак, за дело! Команда, не жалей сил! Борщик, не жалей запахов!

НА ПРОГУЛКУ К ЗНОЙНЫМ ПАЛЬМАМ

Всю ночь под вздохи прибоя и шелест пальм команда готовилась к встрече гостей.

Моряков создавал удивительные декорации, Челкашкин с Федькиным, скинувшим наконец гипс, усердно вязали плот и таскали к нему спасательные круги и пояса, будто готовились к всемирному потопу. Мишкин с Петькиным и Пионерчиковым подтягивали к борту доски и толстенные морские канаты.

Борщик буквально дымился, как шумный деятельный вулканчик. Он бегал от плиты к плите, передвигая горячие кастрюльки и сковородки, одной рукой черпал на пробу ароматный мелитопольский борщ, другой подбрасывал то блины, то сочные чесночные котлеты. И ещё успевал на бегу крикнуть пристроившимся на трюме с иголками в руках Матрёшкиной и Сладкоежки- ной:

— Не старайтесь! Не надену!

Они готовили Борщику маскарадный костюм маленького динозавра. Представить — в кафе «Под динозавром» будет разливать борщ и раздавать разные прочие блюда маленький динозаврик!

— Не надену! — упрямился Борщик. — Тут из своей собственной шкуры выпрыгнуть от жары хочется!

А Солнышкин с Перчиковым между вахтенными делами определяли место для завтрашнего десанта и в бинокль рассматривали берег, где у чахлого костерка переживали всю эту суматоху сходивший с ума от запахов артельщик и совсем отощавший Хапкинс.

Лёжа у костра, они то ворочались поодиночке, то разом шлёпались с боку на бок, как две котлеты на одной сковородке.

Только одна котлета сердито пыхтела и вздыхала, а другая тоненько попискивала:

— Меня не пустили и сами давитесь -собственным языком!

Несчастный Стёпка зло молчал. Теперь и до него добрались недавние муки доктора Хапкинса. Он вскочил.

Там вон луна висит над самой трубой и балдеет от котлетных запахов! Звёзды чуть не ныряют в кастрюльки! А он здесь сиди и глотай слюни!

«А из-за чего? — он вдруг начинал с неприязнью думать о чеках, пузырившихся в кармане. — Из-за них голодай, из-за них не искупайся!»

Правда, в какие-то минуты он себя похваливал и похлопывал по карману:

«Ничего, хе-хе, ничего! Зато денежки на месте! А узнай кто-то про них — с ходу утю- кают!»

Но тут же начинал снова вздыхать, моргать и охать. Дело, конечно, было не только

в запахах! Оттуда, с палубы, доносилось постукиванье трапов, поскрипыванье канатов, весёлый стук молотков, песни, дружный смех и такие морские команды — «Вира», «Майна», от которых подпрыгнет любое матросское сердце!

Под эти «вира-майна» Стёпка потихоньку вздремнул. Вздремнул и тут же, проснувшись, вскочил.

Вокруг стоял такой ор, будто берег штурмовала настырная ватага голодных разбойников.

Солнце полыхало уже вовсю. Дружно загорались волны, а на берег накатывалась целая армада плотиков, ботов, шлюпок.

Но главное — мимо айсберга прямо на артельщика надвигалась такая костлявая ужасная громадина, что Стёпка, лязгнув зубами, попятился, подпрыгнул и дал Стрекача в тропические заросли.

Мало им было гиппопотамов, бегемотов, так они решили завезти сюда ещё каких-то ящеров! И не просто завезти, а заманить!

Перед увешанным спасательными кругами динозавром в боте сидел Солнышкин, а стоявший на корме Борщик размахивал аппетитным куском пирога и покрикивал: «Давай! Давай!» И подзадоренная запахами команда, к которой подключился Хапкинс, резвее тянула к берегу платформу со стоящим на задних лапах ящером.

Одни кричали:

— Не потеряйте ногу!

Другие предупреждали:

— Не уроните клык!

Ящер потихоньку кивал жёлтым черепом, артельщик тоже кивал и, икая, пятился, пока не стукнулся толстым затылком о пальму!

Тут он только сообразил, что въезжающий на берег ящер вымер много миллионов лет назад. Но мало ли что! Ведь и существа, просидевшие во льдах десятки лет, тоже оттаивают! В этом он — хе-хе — убедился на собственном опыте!

Он вдруг чертыхнулся, споткнувшись о проползавшую мимо черепаху. Но возле него каким-то образом появился Солнышкин, кивнул: «Привет!», — сунул в руку конец каната, скомандовал: «Тяни!»

И они вместе со всеми потянули поскрипывающего динозавра за столько лет на прогулку к знойным пальмам.